– Начнем. – Баккер встал, чтобы лучше всех видеть. – Пусть те, кто за новые выборы, поднимут руку.
За республику проголосовали семеро. Как и обещал Баккер, ни один гильдеец не поддержал этот вариант.
– Теперь… – Баккер выдержал паузу. – Пусть встанут те, кто признает законную власть королевы Агнесс Линдберг-Спегельраф.
Гильдейцы встали как один. Новый Верховный судья и генерал Вульф остались сидеть, но и рук не подняли.
Последним неуклюже выбрался из кресла с гнутыми подлокотниками невысокий представитель Комитета, который ранее задавал Агнесс вопросы.
– Как же так, герр Йохансон, – вскричал другой политик из Комитета, – вы не можете! Не можете предавать идеалы, за которые сражался герр Мейер!
Йохансон расправил плечи и посмотрел в глаза Агнесс.
– Второго Мейера нет. И не будет. Королева заявила о том, что будет лояльна к Комитету как к партии. Если она не сдержит слова… мы знаем, что предпринять, чтобы с рабочими считались.
– Я даю вам слово при свидетелях, герр Йохансон, что так и будет, – поспешила заверить его Агнесс. Даже в устах нелепого коротышки эти слова звучали серьезной угрозой. – Кроме того, в парламенте пройдут выборы на должность премьер-министра. Вполне возможно, им станет кто-то из вашей партии.
Переглянувшись, поднялись на ноги еще двое из Комитета. Удивительно, но мнение Йохансона было важнее их претензий.
– Голосование окончено. Абсолютным большинством голосов решено – Кантабрией правит королева Агнесс, – резюмировал Баккер. – Слава королеве!
Все выпрямились, как на параде.
– Слава королеве! – повторили они.
– Все так, мой милый. Но я чувствую, что меня не любят. Да и о какой любви может идти речь?.. Народ будет носить на руках того, кто обеспечит им сытость. Военные – больше полномочий. А всем этим советникам только и нужно, чтобы я улыбалась и помалкивала. Нет, любить меня не будут. – Агнесс вновь коснулась прядей Антуана, тонких, как паутина. – Уже завтра моя ложь будет во всех газетах. Ее будут скармливать всем подряд. Но кто в это поверит? Разве что те, кто еще не родился.
– Все это слишком безрадостно, – продолжила она. – Слишком мало было радости в последнее время. Может, хочешь стихов вслух? Музыки? Нет?.. Я знаю, что ты не ответишь. Я ведь не безумная…
Поднимается и опускается резиновая помпа, шипит воздух.
Королева устало сгорбилась.
– Теперь мне придется говорить только с ними.
Антуан не мог ее поддержать. Ни сейчас, ни ранее, ни позже. Возможно, он даже не слышал ее. Возможно, он был в своем идеальном мире, который создал его воспаленный мозг. Ни один доктор не смог в точности определить, очнется ли он когда-нибудь от этого сна.
«Королева Кантабрии может все», – сказала Гуннива. Королева, возможно, да. Но Агнесс только предстояло ей стать. В этот вечер она чувствовала себя бесконечно слабой.
Как и в прошлые дни, когда тоска переполняла ее, она потянулась к музыкальной шкатулке, игравшей ее любимый вальс. Кроме крохотной балерины в пачке из проволочного кружева, шкатулка хранила главное средство, придававшее Агнесс силы.
Щелкнул бронзовый механизм, и снизу выдвинулся миниатюрный ящичек. В нем лежало письмо, написанное на тонкой папиросной бумаге. Листок, исписанный мелким изящным почерком с сильным наклоном, скручивался в трубочку, как осенний лист. Писали тупым грифельным карандашом. Агнесс до сих пор вспоминала, в какое недоумение ее поверг мятый конверт с криво, будто в спешке, наклеенными марками. И как поразило ее содержание загадочного письма.
«Моя дорогая Агнесс, моя названая сестра!
Больше никого не осталось в этом мире, кому я могла бы доверить эти строки. Одной только тебе.
Пришло время узнать, какой интригой тебя опутали и во что вовлекли. Я не хотела, чтобы гнусная правда коснулась тебя, но теперь у меня не осталось выбора.
Времени осталось немного, поэтому не стану облекать истину в мягкие формы.
Смерть короля Иоганна на совести моего отца. Моего и Антуана. Он устроил бунт, казнь и пожар. Ничто на свете не может оправдать его подлости.
Антуан болен душевно, и его эксперименты причиняют страдания людям. Он отравляет их и себя. Это нужно прекратить немедленно – или найдутся те, кто сделает это по-своему. Да, его хотят убить. И я ничем не могу ему помочь.
Как только ты выберешься из Виндхунда, тебя попытаются использовать в своих целях, как пытались использовать меня. Прошу тебя, не доверяй никому. Особенно герцогу. Не доверяй военным. Их купили тогда и купят снова. Не верь их словам о том, что ты глупа и ни на что не годишься. Это ложь, призванная заставить нас молчать и бояться.