– Я понимаю. – Король опустил глаза. – Я… мы с Радой всегда хорошо ладили. На мой вкус, правда, она слишком мала для любви, но ведь ваших девушек отдают замуж рано? Мама была еще младше, когда вышла за отца. А Рада хорошая девочка. Я постараюсь ее не обижать. Слово чести.
– «Постараюсь»? Хорошенькие обещания ты раздаешь, ваше величество.
Луи ответил резче, чем пристало:
– Во всяком случае, я никогда не обижу ее намеренно. Уж в этом-то вы мне верите?
– Верю, – спокойно кивнул князь. – Но ты еще не объяснился, Луи. С чего вдруг тебе приспичило жениться, да еще на девчонке, которая на твой вкус чересчур молода для любовных забав?
– Готье, – попросил король, – расскажи.
Граф Унгери, как всегда при посторонних, опустил рассуждения и предположения. Мое дело – добыть сведения, говаривал иногда капитан королевский тайной службы, а думайте над ними сами, дураков возле себя держать королю резона нет. А уж родича двух государей, своего и соседского, к тому же доверенное лицо одного из них, домыслами кормить и вовсе неприлично.
– Я получил сообщение, что в Таргалу едет чрезвычайное посольство Хандиарской империи… – Капитан тайной службы помедлил, давая князю осознать все значение новости и самому догадаться, что последует дальше. – Цель посольства – предложить королю Таргалы союз, подкрепленный браком с принцессой Элайей.
– Так-так. – Виталий прикрыл глаза и пошевелил толстыми пальцами. – Понятно.
На некоторое время в кабинете посланника Двенадцати Земель установилась тишина. Князь думал, и молодой король не осмеливался перебивать его размышления, что же касается графа Унгери – он молчал с чувством выполненного долга: раздобытые с немалым трудом сведения поспели вовремя, решение король придумал вполне пристойное, теперь дело за Егорием. А уж Егорий, насколько граф Унгери смыслил в международной политике – а капитан тайной службы смыслил в ней изрядно, – не захочет союза Таргалы с империей. Радиславу, правда, может и не отдать: там есть еще три королевские племянницы подходящего возраста. Но кто – это уже вопрос десятый.
– Умно, – сказал наконец Виталий. – Весьма умно. Мой мальчик, я всегда знал, что из тебя получится толковый политик.
– Польщен, – усмехнулся король, – да ведь и было, у кого поучиться.
– Не прибедняйся, что умеешь, то умеешь. Тебе дано. Вот отец твой был в этом полной бездарью, как еще страну не профукал. – Виталий снова прикрыл глаза, пожевал губами. Пробормотал: – Да, умно.
Некоторое время в кабинете князя стояла тишина. Нарушил ее король. Спросил робко:
– Дядя, как думаешь, получится?
– Полагаю, да, – отозвался князь. – Впрочем, поглядим. Приходи завтра в это время, Луи. Я доложу своему королю.
– Благодарю. – Молодой король поднялся. – Не смею более утомлять вас своим присутствием. Спокойной ночи, князь.
– Спокойной ночи, ваше величество. И, как бы то ни было, благодарю вас за визит. – Король пожал плечами, и князь добавил: – Поверь, мой мальчик, я оценил твое предложение и твою любезность. Нам не нужны войска империи на наших границах.
3. Утро короля
В каких бы заботах или приключениях ни проводил очередную ночь молодой король Таргалы, утренний распорядок оставался неизменным. Король вставал по сигналу побудки для стражи – благо, окно спальни, выходящее на двор перед казармой, не закрывалось никогда. Наскоро умывшись, Луи шел или в фехтовальный зал – поупражняться со шпагой на манекенах, или на примыкающую к спальне широкую террасу – размяться на свежем воздухе. Окончательно проснувшись и приведя себя в подобающий государю вид, требовал завтрак. Это означало, что через полчаса король будет готов принимать доклады и раздавать указания, и горе тому, кто опоздает явиться к дверям королевского кабинета.
Министр внешних дел, дворцовый управитель и прочие любители понежиться в постели с немалою тоской ежеутренне вспоминали батюшку молодого короля, вполне заслуженно носившего прозвание Ленивый. Однако роптать не смели, резонно опасаясь нарваться на монаршее соизволение вволю выспаться и отдохнуть подальше от суетной столицы. Да-да, именно такими словами, преувеличенно вежливо и с поистине издевательским сочувствием, молодой король на пятый день своего правления отстранил от должности королевского конюшего – пусть и впрямь недостаточно расторопного придворного, однако человека заслуженного и уважаемого. Воистину мир катится в пропасть, вздыхали старики, иначе откуда бы у молодежи такое пренебрежение к наследию отцов. Но, вздыхая и сетуя, к утренней раздаче являлись исправно.
Этим утром король пожелал для начала пообщаться с министром внешних дел. Вместе с первым вызванным, как всегда без спроса, вошел королевский аббат отец Ипполит. Благословил короля, умостил обширные телеса в глубоком кресле, из коего равно хорошо видны лица хозяина кабинета и его посетителей, и напомнил молодому государю, что всегда готов помочь отеческим советом и наставлением. Министр тем временем топтался у порога, украдкой зевая в кулак. Министра частенько мучила одышка по причине слабого сердца, и он мог себе позволить зевать, в случае королевского неудовольствия маскируя недостаток бодрости досадной немощью.
– Доброе утро, граф. Прошу вас, присаживайтесь. – Король по обыкновению обошелся без вопросов о здоровье и прочей ерунде, а сразу перешел к делу. – Помнится, еще в начале лета вы упомянули о междоусобице на северных островах, и я просил вас подготовить подробный доклад.
– Ва… ваше величество, я… – Завитые по последней моде усы министра дрогнули, словно желая сбежать от греха подальше, и король мысленно пожелал им счастливого пути – вместе с владельцем.
– Вы не готовы доложить подробности?
– Я послал на острова человека, но…
– Ясно. Вам не мешало бы пересмотреть свой штат, граф Агри. Ваши люди работают отвратительно. Ханджарские купцы знают больше вас. Если вам интересно, господин министр внешних дел, братья кнеза Хальва потребовали у него большей доли в доходах от рудников. Он, само собой, отказался, жадные родственнички в ответ попытались сменить его у кормила власти. В результате на островах полная неразбериха, младший брат Хальва не то убит, не то казнен, средний пытается купить помощь у императора, а сам Хальв вот-вот пришлет послов ко мне. И все это, господин министр внешних дел, не я вам должен был рассказывать, а вы мне.
– Что вам до дрязг Хальва с братьями, ваше величество? – мягко поинтересовался аббат. – Вы ведь не станете помогать одной из сторон, нарушая тем самым коронационную клятву? Вы клялись не ввязываться в чужие войны, мой король, и вся Таргала это помнит.
– Они наши соседи, отец Ипполит. С Хальвом у меня мир, а как поведет себя его брат, если станет кнезом, еще неизвестно. Я не хочу, чтобы эта война стала нашей. Вот что, граф, готовьтесь-ка вы, пожалуй, в дорогу. Поедете к Хальву сами. Мы, разумеется, не станем слать на острова войска, но ваше присутствие при дворе кнеза даст повод думать иначе. Я подберу вам несколько толковых офицеров в сопровождающие: если возникнет надобность, они помогут Хальву хотя бы советом. Он не дурак, этого ему хватит, чтобы справиться с ситуацией.
– Но, ва… – Граф Агри схватился за сердце: притворная одышка сменилась самой что ни на есть настоящей. Граф ловил ртом душный воздух королевского кабинета, отчаянно желая излишне деятельному государю отправиться к Хальву самолично, раз уж ему так интересны эти недалеко ушедшие от дикарей островитяне. Впрочем, министр внешних дел прекрасно понимал, что первое же слово неудовольствия, неосторожно произнесенное вслух, окончится назначением на его место какого-нибудь молодого и здорового выскочки. Ничего не поделаешь, придется ехать.
– Можете быть свободны, граф. – Что за мысли мелькают сейчас в голове министра, тайной для короля не было. Луи говорил с той безупречной ледяной вежливостью, которую его придворные уже научились бояться пуще криков и угроз. – Жду вас после обеда, подготовьте подорожные для себя и двух сопровождающих по вашему выбору, я подпишу.