– Точно, бритый! И нос такенный! – Мальчишка изобразил рукой нечто довольно-таки странное, на нос вовсе даже не похожее.
– Это курносый, что ль?
– Не! Такой, вот вроде и не толстый, а книзу – вот такой! К пузу прям.
– Хм… кажется, ясно. А одет во что?
– Обычно одет. Как все заклинатели.
– Ряса черная или серая?
– Черная. Я еще подумал: на ворона похож.
– Невысокий, толстый, бритый, в черной рясе, и нос под пузо, – перечислил рыцарь. – Что забыли?
– Волосы, – подсказала Мариана.
Мик задумался. Прикрыл глаза.
– Вроде темные.
– Вроде? Или темные?
– Темные… кажется.
– Ладно, – отмахнулся от сомнительной детали Барт. – А фляжку помнишь?
– Обычная, – воспрянул пацан. – У тебя вон такая же.
– Интересные у тебя представления об обычном, – хмыкнул Барти. Отцепил фляжку, протянул мальчишке: – Точно такая?
– Ну да! Я еще подумал: эта полоска, блестючая, зря вделана. В засаде солнце поймает, и…
– Плоха та засада, что завалится на такой мелочи. – Базиль потрепал племянника по кудрявой голове. – Но мыслишь верно. Вояка.
– А ведь такие фляжки, – задумчиво сообщил Барти, – делают в Ич-Тойвине. Как раз вот с этой полоской. Для световых сигналов, между прочим, а вовсе не форсу ради. Мне, кстати, оттуда ее и привезли. Даже не знаю, продаются ли такие у нас. В Себасте ни разу не видел. И откуда бы такая у заклинателя?…
Базиль ухмыльнулся:
– Ты, друг мой, и представить себе не можешь, что иногда суют в уплату люди, у которых не случается денег.
– И то верно, – пробормотал Барти. Он все вертел в руках фляжку, и в стальной полоске на ее боку вспыхивали и гасли слепящие отблески. – Кстати, Мариана, ты хоть поняла, что уже можешь возвращаться?
– Ты о чем это? – насторожилась Мариана.
– Да о том, что именно ты нас всех спасла. Уж поверь, мы бы не отбились.
– Я?!
– Они просто рассыпались, – кивнул Базиль. – Я и сам чуть, понимаешь, не рассыпался!
– Как бы то ни было, – оборвал старого друга Барти, – твоя клятва исполнена. Уж такого точно не свершал до сих пор ни один доблестный рыцарь – одним визгом рассыпать в прах добрых полсотни…
– Сэр Бартоломью, – вспыхнула Мариана, – вы чрезвычайно меня обяжете, если не будете больше вспоминать о моей недостойной слабости. Поверьте, достаточно и того, что сама я запомню этот позор на всю жизнь.
– Эх, девочка, – Базиль покачал головой. – Важна победа, а не способ, которым ее одержали.
– Вот уж нет, – вспыхнула Мариана. – Может, это верно для наемника, но не для рыцаря.
– Я поправлю. – Барти усмехнулся в усы. – Хорош любой способ, о котором можно рассказать детям. А если они еще и смеяться будут, слушая, так лучше способа и нет.
– Вот уж спасибо. – Мариана покраснела, в глазах блеснули слезы. – Чем я точно сыта, так это вашими насмешками.
– Смех и насмешки – не одно и то же. – Барти прицепил фляжку на пояс, подумал: а кстати, еще и поэтому не годится Мариана в королевские рыцари, даже будь она мужчиной и трижды героем. Слишком обидчива, слишком горда. Ей бы радоваться – ведь это знак Господень, не иначе, что клятва исполнена в первый же день пути. А она – «молчите»!
Барти покачал головой: надо же, девичий визг как оружие против сказочной небывальщины. А и страшной, между прочим, небывальщины! Но если умело рассказать – то-то смеху будет. И то – чем еще девчонка превзойдет опытных рыцарей? Гонора у нее куда больше, чем умения, и ничего в том нет зазорного: не девичье дело война да драки.
– А все-таки, – до сих пор бледная Кэтрин опасливо оглянулась назад, – чем мы ему помешали?
– Очень даже просто, – буркнул Базиль. – Хотел, небось, на деревню чудовищ напустить.
– Зачем?!
– За деньгами, – зло усмехнулся Базиль. – Такая, знаешь ли, деловая операция. Потом шел бы, вроде случайно, мимо, да сам бы деревню от напасти и спас. А тут Мик – откуда ему знать, что пацан не из деревни? Что не расскажет, чьих рук дело?
– А он за нами не погонится?
– А зачем ему? Корысти нет.
– И все-таки, – задумчиво протянул Барти, – до Корварены мы вас проводим. Мало ли что. Как думаешь, Мариана?
– Конечно, – встрепенулась девушка. Рыцарю показалось, что в ее голосе мелькнуло облегчение.
КОРОЛЕВСКОЕ СВАТОВСТВО
1. Луи, король Таргалы
– На одного?! – возмутился капитан тайной службы Таргалы. – Вы хотите сказать, что я должен отпустить своего короля к Нечистому на задворки без охраны?
Луи обернулся так резко, что наборный паркет взвизгнул под сапогом.
– Граф, будьте любезны извиниться. То, что вы сказали, тянет на международный скандал.
– Ваше величество, – тяжело выговорил Готье, – вы вольны меня отставить, но пока я отвечаю за вашу безопасность, без охраны вы не останетесь.
– Ты не понял? Ты как Славышть обозвал, умник недоделанный? Столицу дружественного государства, хвост Нечистого тебе в глотку?
– Молодые люди, успокойтесь, – скомандовал князь Виталий. – Я понимаю чувства графа Унгери и готов сделать вид, что не слышал его слов. Что же касается охраны, граф, гости моего короля в телохранителях не нуждаются.
– И как бы ты ни возмущался, – добавил Луи, – Егорий прислал наговор на одного, и тут ничего не изменишь.
– А ты и рад, – буркнул Готье.
– Еще как, – согласился молодой король. – И хватит уже спорить, в Славышти скоро ночь, а мне с Радой не меньше часа объясняться.
– На выходе тебя встретят. – Виталий приобнял племянника, отстранился. – Вперед, мой мальчик. У тебя получится. Туда, – князь указал на дверь в смежную с кабинетом оружейную.
Луи хлопнул по плечу графа Унгери:
– Не сердись, Готье. Лучше проследи, чтоб здесь все в порядке было.
– Осторожней там, – буркнул капитан. – А то знаю я тебя…
Луи поправил перевязь и открыл дверь в оружейную. Успел увидеть абордажную саблю и легкий диартальский клинок, висящие крест-накрест на пестром ордынском ковре, но начатый в доме Виталия шаг закончился в знакомом коридоре королевского дворца в Славышти, в двух шагах от дверей кабинета Егория.
Вопреки дядиному обещанию, никто высокого гостя не встречал; только стоящий на страже кабинета гвардеец посмотрел ошалело, моргнул и поспешно вернул на лицо невозмутимо-бдительное выражение.
Гвардеец был из незнакомых, и Луи не стал интересоваться, не видал ли тот каких-никаких встречающих. Вместо этого спросил:
– Его величество у себя?
– Да, но вам придется подождать.
– Почему? Король Егорий приглашал меня. – Луи встретился взглядом с часовым и добавил: – Я только из Корварены, от князя Виталия.
– Может быть, – не стал спорить гвардеец, – но я доложу о вашем прибытии не раньше, чем закончится королевский совет.
– Совет? – Спрашивать у гвардейца, что стряслось, было не только неуместно, но и бессмысленно. Луи вздохнул. – Хорошо, я пока погуляю.
В конце концов, поговорить с Радой он может и до встречи с Егорием.
Дорогу к покоям принцессы Радиславы Луи вспомнил без труда. Постучал; не дождавшись ответа, толкнул дверь и вошел. Гостевая комната была пуста, но из-за портьеры, отделяющей вход в спальню, слышалось неразборчивое бормотание вперемешку со всхлипами и сморканием.
– Кто здесь есть? – окликнул гость, поспешно стаскивая берет. – Рада?
Он почти уверился, что явился не в добрый час: вряд ли королевский совет и чей-то плач в комнатах Радиславы из-за него.
Портьера тяжело качнулась, пропуская кругленькую седую старушку. Луи знал ее: баба Мила, нянька королевских детей. Морщинистые руки комкали мокрый платочек. Плакала? Баба Мила – плакала?! У Луи похолодела спина, ледяной ком страха заворочался в животе. Что стряслось?! Что должно было произойти, чтобы довести до слез всегда спокойную, улыбчивую, но твердую духом няньку?
– Доброго вам вечера, бабушка, – Луи поклонился. – Что стряслось у вас? И где Рада?
Нянька уронила платочек, всплеснула руками:
– Ох, да это принц Лу! Откуда?
– Король в гости позвал, а сам с советом закрылся. Что случилось-то, бабушка?