— По факту так и есть! — Леонид Ильич пытался понять, к чему ведет собеседник.
— Так вот, даже в тридцатой статье Конституции записано, что высшим органом государственной власти является Верховный Совет, которому напрямую подчинены все наши исполкомы.
— Тоже мне, открыл Америку, — небрежно отмахнулся Первый секретарь ЦК. — Будто сам не знаешь, как на самом деле все устроено.
— В том и дело, что слишком хорошо знаю! — Председатель Президиума ВС решил поберечь желудок и поддел к рыбе кусочек белого хлеба. — Вот мы с тобой хорошо сработались, сам не ожидал. А если нет? Страну же может разорвать в клочья!
— Не зря же на твой пост своих людей всегда ставили! — проворчал Брежнев. — Очень правильная политика!
— Себя-то вспомни, — не удержался Шелепин. — Чем для Никиты кончилось твое председательство в Верховном Совете?[57]
— Раскола в партии мы бы ни за что не допустили! — вскинулся Первый секретарь ЦК. — Без поддержки пленума я бы ушел! А вот ты нет, наверняка думал, как вывернуться!
— Зря ты так!
Шелепин взял бутылку и подлил водки в оставшиеся от коньяка бокалы. Выпил, не дожидаясь собеседника, и продолжил:
— Партия для меня все, не путай! Так что ушли бы вместе… Или в соседние камеры.
— Да уж, — не смог возразить Брежнев. — Горячее было время.
— Вот-вот, — подхватил Александр Николаевич. — Зато погляди на молодых ребят, кому сейчас лет по тридцать! Вот там действительно смотреть страшно, что творят! В партию исключительно ради карьеры вступают, веры в идеалы ни на грош нет! Добьются ведь через двадцать лет: за одного встанет полцека, за другого полцека, из съезда говорильню устроят!
Вместо ответа Леонид Ильич с задумчивым выражением продекламировал:
Выпил и задумчиво добавил:
— Для меня ведь главное, чтоб польза стране была. Вот скажи, я на своем месте сейчас?!
— Думаешь, соглашусь сразу? — Шелепин покачал головой и поддел на тарелке очередной кусок нарезки. — Не дождешься! Хотя управляешься ты с аппаратом очень ловко.
— Зато тебя всерьез советы зацепили, раз такую мощную комбинацию придумал, — не остался в долгу Леонид Ильич. И продолжил, уже не скрывая злости: — Молодежь ругаешь, а сам что творишь?! Встану я поперек — так обвинишь в местничестве, отрицании скрепляющей СССР роли партии, еще про бюрократизм какой-нибудь вспомнишь, ведь лозунги кидать ты мастак. А хор русских обкомовцев и цекашников за идею региональных комитетов такое устроит на следующем съезде, что костей не собрать! И подготовился как! — Брежнев кивнул в сторону небрежно сваленных на дальнем углу стола фотографий авиаразведки. — Компромат уже небось складывать некуда?! Любого секретаря снять готов?
— Спасибо на добром слове! — криво усмехнулся в ответ Шелепин. — Когда-то мы были друзьями! Но ведь я точно знаю, что хотел ты меня уже в этом году на профсоюзы задвинуть! Хорошо хоть не послом на Борнео!
— Кто сказал?! — не удержался от саморазоблачающего вопроса Леонид Ильич.
Прорвавшийся гнев неожиданно схлынул с Шелепина, оставив только грусть и сожаление. Удивляясь сам себе, он разлил остаток бутылки, взял в руку потяжелевший бокал и, встав из-за стола, торжественно произнес странный тост:
— Лень, хватит уж ругаться! Давай выпьем, чтоб меж нами все пошло не так, как раньше! Мы с тобой должны написать иную историю этой страны, которая обойдется и без драки на Двадцать втором съезде, и без меня на профсоюзах. Нечего нам делить! — Александр Николаевич нагнулся над столом и заглянул в глаза собеседника. — А что до дела… Все очень правильно выходит! За партией идеология и самое главное — кадры. За советами — реальные вопросы на местах. Знаешь… — он секунду помедлил, — я готов тебе обещать, что на следующем съезде поддержу твою кандидатуру!
Леонид Ильич сделал глубокий вдох, но слова резкой отповеди замерли, так и не сорвавшись с губ. Его соратник-противник предлагал необычайно много, а просил, если разобраться, поддержку вполне здравого преобразования аппарата. И это имея на руках чуть ли не все козыри для завоевания безоговорочного лидерства в партии! «Что все-таки произошло с железным Шуриком? — мелькнула мысль. — Или он наконец-то повзрослел?»
— Раз так… — Брежнев тоже встал, держа в руках бокал, в котором мягко колебались почти двести грамм водки. — Мне хочется тебе верить, уж больно правильные вещи ты стал говорить последнее время. Работать с тобой можно! — Леонид Ильич вздрогнул, будто перед прыжком в холодную воду. — Бог не выдаст, свинья не съест. Будь по-твоему!
57
Л. И. Брежнев занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР с 7 мая 1960 года по 15 июля 1964 года.