— Вспомните, — сказал он, — точно так же смеялись над Лютером Бербэнком, когда он вывел арахис. Над всеми великими людьми вначале смеются.
Ботаник, видимо, был одним из тех, кто смеялся бы и над Лютером Бербэнком, потому что, когда Римо ушел, он все еще продолжал хохотать, приговаривая:
— Рис... в пустыне. Арахис... Лютер Бербэнк... ха-ха-ха...
Глава 13
Небольшой 16-миллиметровый проекционный аппарат, стрекоча, как детская игрушка, и вращая, подобно вентилятору, бобины с лентой, бросал вперед сноп света. На экране из непрозрачного стекла один за другим мелькали кадры. Перед экраном сидел Джонни Черт Деуссио.
— Джонни, сколько можно смотреть на этого парня? Говорю тебе, дай мне всего трех хороших ребят. И мы безо всяких дурацких штучек пойдем и просто пристрелим его.
— Заткнись, Сэлли, — сказал Деуссио. — Во-первых, тебе не найти трех хороших ребят. И даже если бы ты их нашел, то не знал бы, что с ними делать.
Сэлли, уязвленный, заворчал, его ненависть к тощему остроскулому субъекту на экране с каждой секундой становилась все более острой.
— Если бы у меня был шанс до него добраться, — пробормотал Сэлли, — он бы сейчас не сбрасывал людей с крыш.
— Ты уже упустил свой, Сэлли, — сказал Деуссио. — В ту ночь, когда он пролез сюда. Под самым твоим носом. Под носом всех твоих охранников. И сунул меня головой в унитаз.
— Так это был он? — Сэлли снова посмотрел на экран, уже с гораздо большим интересом. Он видел, как Римо, словно гуляя, шел по улице, а вокруг посвистывали пули. — Не вижу в нем ничего особенного.
— Ты вонючий болван! — заорал Деуссио. — Что бы ты стал делать, если бы кто-нибудь с крыши соседнего дома стал палить в тебя из винтовки с прицелом ночного видения?!
— Я бы побежал, Джонни. Побежал со всех ног.
— Правильно. Ты бы побежал. И стрелок взял бы упреждение и всадил тебе пулю прямо в голову. Если бы нашел ее у тебя на плечах. А этот малый, в котором ты не видишь ничего особенного, спокойно ушел, и ни одна пуля его не достала. А теперь убирай отсюда свой вонючий зад и дай мне подумать, как с этим малым справиться.
После того как Сэлли вышел, Джонни Черт откинулся в кресле и запустил фильм еще раз. Он смотрел, как Римо легко, словно по приставной лестнице, поднимался по водосточной трубе. Как он заставил стрелка промахнуться с близкого расстояния и затем сбросил его с крыши, и как тот повис на веревке от флагштока.
Он наблюдал, как Римо спускался по водосточной трубе, как приостановился, ощупывая трубу кончиками пальцев. В этот момент, догадался Деуссио, Римо почувствовал, что кто-то поднимался за ним по трубе.
Дальше Римо спустился на землю, и Джонни Черт увидел, как за ним спустился его человек, как трое его людей подкараулили Римо в узкой улочке и как все трое остались лежать там мертвыми.
В последнем кадре Римо, стоя на свету в начале улочки, посмотрел вверх на медленно поворачивающееся на веревке тело снайпера и отдал ему честь.
Деуссио нажал кнопку перемотки ленты, и она начала накручиваться на верхнюю бобину. Сидя в темной комнате, Деуссио чувствовал, что именно в фильме есть нечто, на чем можно построить план действий против Римо.
Он использовал против Римо и современный метод атаки — вооруженного новейшей винтовкой снайпера, и древний восточный метод трех бойцов-ниндзя. Римо уничтожил их всех. Как это ему удалось?
Джонни Черт опять запустил проектор. Вспыхнула лампа, и на экране снова появились черно-белые кадры. Деуссио наблюдал, как Римо, расслабившись, словно гуляя, избегал пуль. Деуссио где-то уже видел такой прием.
Он наблюдал, как легко Римо забрался по водосточной трубе. Но и это Деуссио видел раньше.
Наконец, он увидел, как Римо увернулся от пуль на крыше. Ему уже рассказывали о людях, которые умеют это делать.
Он остановил проектор и стал вспоминать. Где это он видел? Где? Точно. Ниндзя. Техника восточной борьбы ниндзя, бойцов, действующих в темноте, включает все эти приемы: особую походку, умение уклоняться от пуль, лазание по отвесной стене.
Отлично. Значит, Римо — ниндзя! Тогда почему трое ниндзя не смогли справиться с ним? Ведь трое сильнее одного.
Деуссио снова нажал кнопку пуска. Проектор зажужжал, и замелькали кадры. Деуссио выпрямился, внимательно наблюдая, как трое ниндзя подступили к Римо с самых выгодных позиций, и тем не менее он уложил всех троих.
Почему?
Он опять остановил проектор. Сидел и напряженно думал. Затем пустил ленту до конца. Перемотал ее снова. Еще раз просмотрел. Еще раз. И еще раз. При этом напряженно размышлял.
Наконец, уже ближе к полуночи Джонни Черт вскочил с кресла, хлопая в ладоши и крича от радости.
Сэлли со страшной скоростью влетел в комнату с автоматом в руках. Деуссио стоял посередине комнаты и улыбался.
— В чем дело, босс? Что случилось?
— Ничего. Я разобрался. Разобрался во всем.
— Разобрался в чем, босс?
Джонни Черт мгновение смотрел на Сэлли. Он не собирался ни о чем ему рассказывать, но жажда поделиться с кем-нибудь была слишком велика. И хотя весь блеск его плана, конечно, не дойдет до брата, лучше рассказать ему, чем держать все про себя.
— Он меняет приемы. Против современных методов нападения использует восточную защиту. Против восточных методов нападения использует западную защиту. Когда ниндзя пошли на него, он не стал прибегать к восточным хитростям. Просто молотил их, как машина, и свалил одного за другим. Бил. Хлестал с размаху и расправился со всеми. Вот в чем секрет. Он защищается приемами, противоположными тем, которые применяет нападающий.
— Здорово закручено, босс, — сказал Сэлли, не понявший ни слова из объяснений Черта.
— Я знал, что ты сможешь оценить, — сказал Деуссио. — Знал, что поймешь и оценишь. Он сам подсказал, как можно до него добраться. Как с ним покончить.
— Да? — сказал Сэлли, проявляя уже больше внимания. Наконец-то он услышал что-то понятное. — Как?
— Одновременной атакой. С использованием и восточных, и западных приемов сразу. Он не сможет защищаться против них одним способом. Если он применит восточную защиту, его достанут восточным методом атаки. Если же он применит западную защиту, его достанут современными, нашими способами. — Тут Джонни опять хлопнул в ладоши. — Превосходно. Просто превосходно.
— Ясно, босс, — сказал Сэлли, опять ничего не понимая.
— Ты не представляешь, Сэлли, что это значит. Если уберем этого парня, путь к «Икс-фактору» открыт.
— К «Икс-фактору»? — Сэлли все дальше запутывался.
— Да, Сэлли.
— Ладно, босс, теперь послушай меня. Значит, мне нужно найти двух парней с востока и двух с запада, чтобы они уделали этого хлюста. С востока возьмем двух братьев. Лихие парни, говорят, великие мастера работать с цепями. А для нападения с запада у меня есть два дружка из Лос-Анджелеса... они...
Сэлли довольно улыбался. Но, заметив, как помрачнело лицо босса, он прервал свою речь на полуслове.
— Пошел вон, вонючий дурак! — сказал Деуссио и взмахом руки выслал брата из комнаты.
Нечего было перед ним распинаться. Какой смысл рассказывать об «Икс-факторе» Сэлли? Для него ведь западные методы атаки — это методы парней из Лос-Анджелеса, а восточные — методы его дружков-гангстеров из Нью-Йорка.
Зачем рассказывать ему о компьютерных распечатках, о тщательном сборе информации, об арестах и судебных приговорах и об отправленных на отсидку продажных политиканах? Говорить о том, что компьютерные выкладки подтвердили факт существования специальной силовой структуры по борьбе с преступным миром и даже вычислили, с высокой степенью вероятности, расположение ее штаб-квартиры. Нью-Йорк, Рай, скорее всего санаторий Фолкрофт.
Все это требовало от Джонни принятия решений. Особенно ликвидации «Икс-фактора». Но сначала должен исчезнуть этот Римо. Да, сначала он.
Деуссио сел за стол, взял лист бумаги и карандаш, вытащил из правого нижнего ящика карманный калькулятор и углубился в работу. Сейчас нельзя допустить ни малейшей ошибки.
Все будет в полном порядке. Джонни Черт не ошибается.
Он мысленно повторял эти слова снова и снова. Но это не помогало. Где-то в подсознании его копошилась мысль, что он чего-то или кого-то не учитывает. Но даже под страхом смерти он не мог бы сообразить, чего же он все-таки не учитывает.