- Это не секта, Марго, а закрытый клуб тех, кто владеет этим городом. Здесь и сейчас собрались самые крупные представители своего вида. Рабочей пчеле не пройти - ее остановят и выбросят.
- Да-да, всегда пожалуйста.
Бомбер и ухом не повел.
У меня спина заледенела, а в ушах стоял звон. Я знала, что Человек-Цыпленок где-то поблизости. Не спрашивайте, откуда. Это из рода тех ощущений, которые вливаются и наполняют вас. Вы просто знаете, как обстоят дела, вот и все.
Я задрожала и пошатнулась.
- Все в порядке. В порядке, говорю! - Я спихнула руки Эдуарда, когда он полуобнял меня.
- Не трогай ее, - влезла София. - Видишь, ей не нравится!
- Спасибо, блин. Идите за столик, - я сглотнула слюну, - я сейчас приду. Эдуард, не надо со мной панькаться. Я знаю, что делаю. Я связана с Цыпленком через зерно, и сейчас ощущаю такое, чего не должен ощущать человек. Коматозник в том числе. Ситуация ясна? Или повторить под запись?
- Зерно? Коматозник? - попугаем повторила София.
Следует отдать Эдуарду должное: он разболтал отнюдь не все. Да, я бываю несправедливой к нему.
- Только не злись слишком громко, не стоит привлекать внимание.
И я оставила троицу, направившись к шведскому столу.
Не надо быть знатоком моды, чтобы понять: я была неподходяще одета для вечера. Это, впрочем, скорее, ремарка, чем чувство вины. Без Эдуарда под боком я ловила на себе взгляды. О, много взглядов. Взгляды делились на две категории: узнающие и не узнающие. И если в первых в равных пропорциях были смешаны удивление и любопытство, то вторые были сугубо оценивающими. Впечатление о человеке почти на восемьдесят процентов формируется из того, как он выглядит. И требуются годы, чтобы трансформировать первое впечатление. Что-то подсказывало мне, что у тех, кто не узнавал меня, впечатление складывалось средней паршивости. Волновало ли меня это? Вы это серьезно? Женщина с длинными рыжими волосами усмехнулась, что-то сказала собеседнику и легким кивком головы указала в мою сторону. Да, я засветила физиономию. Наберется ползала, которые потом смогут засвидетельствовать мое присутствие на сей волнительной вечеринке, чтоб ее.
Если будет это 'потом'.
Надо было чем-то занять руки. Взяв тарелку, я стала наполнять ее, без намерения, впрочем, набить желудок. Аппетита не было. Официант порывно пытался помочь мне, но я громко и отчетливо объяснила приставучему типу, что не нуждаюсь в помощи. Попутно я косилась по сторонам, ища взглядом Человека-Цыпленка. Я чувствовала, что он где-то в Церкви. Выбрал более укромный уголок для встречи? И правильно. Кто знает, на какой уровень выйдет наше общение после моего отказа.
Меж лопаток растеклось неприятное покалывание. Кто-то буравил мою спину взглядом. Или то, что пониже спины. Я напряглась, рука зависла над блюдом с канапе.
- Так-так-так, - услышала я тягучий, как расплавленный сыр, голос. Я не шелохнулась. Черта с два. Я сюда не знакомства пришла заводить. - Какой соблазнительный экземплярчик.
Унизанная перстнями рука легла на стол аккурат передо мной. Ногти были выкрашены в черный. Только этого не хватало. Передо мной возник мужчина с доходящими до плеч платиновыми выжженными краской волосами. Он был небрежно расчесан и аналогично выбрит. На нем была подчеркнуто мятая футболка, из серых замшевых ботинок неопрятно торчали джинсы. Солнцезащитные очки скрывали глаза.
Мистер Острая-Нехватка-Кальмаров-В-Организме собственной персоной.
С лицом баклажаном я взяла канапе и положила на тарелку. Мужчина придвинулся ко мне, и я была вынуждена отступить на шаг. Он стал в позу, опершись ягодицами о стол и сложив руки на груди.
- Как жизнь, мисс Стройные Ножки?
Я вымучила улыбку.
- Вы, наверное, не узнали меня. Меня зовут Бабур Околоцветник.
Вздохнув, я взяла тарелку в левую руку, а правую протянула для рукопожатия. Вежливость, даже с такими, как этот болтун, пока никто не отменял. А жаль. Блондин протянул клешню ладонью вверх. Он слабо сжал мою руку, словно она, черт возьми, могла треснуть и рассыпаться. Но, поскольку у меня такого страха не было, я все сделала наилучшим образом, взяв на себя инициативу и властно встряхнув его лапищу. Мне понравилось, как при этом расширились его глаза.
От Бабура резко пахло сигаретами и пряной туалетной водой. Он все не выпускал мою руку из своей - ждал, когда я представлюсь. Поборов поползновение закатить глаза, я сказала:
- Маргарита.
- У меня такое чувство, будто мы с вами уже встречались. Случайно, не на какой-нибудь закрытой вечеринке Острова?
- Сомневаюсь.
- Нет, я определенно где-то уже видел вас, - он шутливо пригрозил пальцем. - Маргарита, Маргарита... - забормотал он, задумчиво прищурив глаза.
Я хотела было облегчить ему задачу, но передумала.
- Прошу прощения, Бабур, я бы непременно осталась с вами поболтать, но меня ждут.
Я не видела его глаз за стеклами очков, но была уверена, что он прожигает меня взглядом.
- И кто же этот счастливчик?
- Прошу прощения?
- Кому выпала честь сопровождать такую прелестную девушку?
- Ему, - я уныло ткнула пальцем в сторону Эдуарда.
- А я его знаю! Это владелец ресторана в Кварталах. Он ваш...
- Он мой друг.
- Друг! - повторил Бабур и облизал нижнюю губу. - Это очень, очень хорошо! Впрочем, меня не смутило бы и иное положение вещей. - Он наклонился ко мне и проникновенно шепнул: - Когда мне что-то нравится, я готов на все, чтобы заполучить это.
Я оценила это его 'что-то'.
Резюмирую: рядом с именем Бабура слово 'придурок' блекнет, просто блекнет.
- Уверяю, Бабур, - я отступила на шаг. Хватит влазить в мое личное пространство. - На такое вы не готовы. Нам ли с вами не знать, что у всего есть рамки, определяющиеся благоразумием. А теперь вынуждена раскланяться и удалиться.
Непонятно откуда в его руках возникла ручка. Он написал свой номер на салфетке. Естественно, я не собиралась звонить ему. Словно прочитав мои мысли, он попросил:
- Оставьте и вы мне свой телефончик, ага?
Прозвучало больше как приказ, нежели просьба.
Я задалась вопросом: а что, если бы он узнал меня? Стал бы в таком случае просить мой номер телефона? Не все мужчины захотят звонить девушке, которая в трудовые будни трещит с призраками. Все девушки, впрочем, хотят, чтобы им позвонил Околоцветник. Считайте меня ненормальной, но я не горела желанием давать ему свой номер. У меня была секунда, чтобы решить, как поступить.
Хорошо, пусть откусит вот это: я написала на салфетке номер Федора Гранина. Федор презирает недалеких людей. Ладно, людей в принципе, а особенно тех, кто звонит ему, ожидая услышать вовсе не его прокуренный злобный голос. Помнится, он рассказывал, как однажды его сестра заказала ему поздравление-розыгрыш на радио. Гранин продержался ровно минуту, затем в прямом эфире стал угрожать жесточайшим побоищем ведущему. Бабур непременно оценит безвкусно исполненные угрозы Гранина.
- Клуб охотников на лису, - пробормотала я, плюхаясь на стул рядом с Эдуардом... Стоп! - Где Бомбер?
- Тебе пальцем показать? Рита Палисси, коматозник, - процедила София, поджав напомаженные губы.
Хорошо, она докумекала, и что с того?
- София, ты отвлекаешь меня. Расклад таков: либо ты начинаешь пахать над тем, чтобы отработать свои заверения на счет помощи. Либо, - я указала на выход, - сваливаешь с миром. Врубаешься?
Черноволосая молчала.
Будучи не в настроении переживать над тем, уязвила я ее чувства или нет, я пренеприятнейшим образом ухмыльнулась. Она уже большая девочка, к тому же, вроде неплохо справилась с новостью о моем вступлении в ряды коматозников. Внутренний голос, как заправский рефери, досчитал до десяти. Я выиграла.
Я отвернулась и стала сканировать помещение на предмет бородача. Почувствовала, как сужаются мои глаза, а в висках начинает пульсировать. Взору открылась картина маслом: Уна Бомбер, избавившись от несолидной куртки, оставшись в белой рубашке и жилете, потягивал шампанское из высокого бокала и ворковал с блондинкой модельной внешности. Не знаю, что на уме у Бомбера, но, судя по тому, как блондинка заглядывала ему в рот, он прекрасно владел ситуацией.