- Ха-ха. Она - богиня, что ей будет? Но ради приличия могу сходить и проверить, - язвительно произнес я, понимая, что умереть в царстве мертвых - это искусство. - Тук-тук, я пришел исполнить супружеский долг. Тебя спасать или сама выйдешь?
Она не ответила. Я смотрел на дверь, слыша, как за спиной падают глыбы мрамора. И снова тишина. Она в комнате, но … Странное чувство смутной тревоги всколыхнуло душу. Я даже не мог понять, откуда оно взялось. Неужели мою никогда не произнесенную вслух просьбу услышали? Не может такого быть…
Я молча выломал дверь, вошел в покои своей жены и замер на месте. То, что я увидел, повергло в шок даже меня, Бога мертвых.
Глава пятая.
Дочь самого громовержца и великой богини Деметры сидела в углу и раскачивалась, обняв колени. Слёзы градом катились по щекам, и от тихого всхлипывания плечи её немного подрагивали. Я ожидал увидеть все, но не богиню в полуобморочном состоянии!
- Персефона, - позвал я, медленно подходя к ней, а она невидящим взглядом смотрела перед собой. Трещины на потолке увеличивались,нужно было торопиться. - Персефона!
Она не отреагировала, тихо поскуливая и забиваясь в самый угол. Нет, я понимаю, что не Афина, но …
- Я с кем разговариваю? - отчетливо произнес я. Слышался оглушительный грохот. Правое крыло все-таки завалилось. Жаль.
- Сэ-сэ-сэ… Э… - она смотрела в какую-то точку и сжималась до дрожи.
- Вставай, пошли, - я неохотно протянул руку. На меня смотрели невидящие глаза, а она еще сильнее сжала колени руками.
- Мамочки, мамочки, - запричитала она, трясясь и вздрагивая от каждого грохота. Дочь громовержца, которая боится грома? А если она не дочь Зевса? Если в ней есть капля смертной крови… Тогда это все объясняет.
Я резким движением поднял на руки этот трясущийся комок и почему-то прикрыл ее голову рукой, чтобы заслонить ее от осколков. Наверное, так поступают смертные, когда хотят кого-то спасти или защитить. Видимо, поэтому они молятся за любимых, даже когда любимые здесь.
- Меня ч-ч-чуть не при-при-придавило… Колонна уп-уп-упала прямо на-на кровать, - заикалась она, прижимаясь ко мне. - Я спала, а т-т-тут как упадет!
Так, куда ее пока деть? Надо куда-то ее отправить, чтобы не мешала. Я еще не знаю, что происходит, но уже точно знаю, что сделаю с тем, кто в этом виноват. С треском и грохотом небо Подземного мира раскололось, а из расщелины пробился солнечный луч Бога Гелиоса.
- Это что-то новенькое, свежее и оригинальное, - я смотрел на луч света, от которого шарахались души. - Клянусь водами Стикса, они там из ума выжили!
Она мне мешает. Я оставлю ее в Элизиуме. Огромный портал открылся, впуская перепуганные души. Кому-то сегодня повезло. Половину из них я закинул бы в Тартар. Ладно, потом разберусь.
Когда последняя душа перешла через открытый портал, мне всё-таки удалось отцепить от себя жену.
- Персефона? - я взял её лицо в ладони и заглянул в глаза, - Что за богиня, которая не может совладать с собой?
И тут её глаза расширились от ужаса, на лице явно читался страх. Откуда-то снова послышался грохот. Я оглянулся: асфоделии горели, все вокруг застилал дым. Персефона закашлялась и потеряла сознание.
- Не обращайте внимания, - мрачно заметил я, глядя на ее безвольно повисшую руку. - Богиня просто потеряла сознание. Вы что, потерявшую сознание не видели? Я, например, нет.
Оглянувшись вокруг, я заметил зеленоволосую нимфу, ее бледно-сиреневый хитон был застегнут серебряной фибулой лишь на одном плече и прикрывал только одну лилейно-белую грудь и то наполовину.
- Господин... я могу помочь? - полным надежды голосом проговорила нимфа.
- Как твое имя, нимфа? - спросил я, не смотря в её сторону. Всё моё внимание было сосредоточено на Персефоне. Я видел ее спокойное лицо. Не паникует и ладно…
- Минта, о могучий повелитель… - начала приятным голосом нимфа, но я перебил её.
- Довольно! Я помню свое имя. - слишком резко произнес я, отчего нимфа дернулась.
Я положил недвижимую Персефону на траву и приказал:
- Позаботься о своей повелительнице, приведи ее чувство и успокой. Когда она придет в себя, скажи ей, что я приду за ней.
Земля разверзлась, выпустив на поверхность мою колесницу. В моей руке появился сверкающий двузубец, горячий ветер трепал волосы, а вокруг царила паника. Отовсюду раздавались крики, все, что могло гореть - горело, моря кипели, распространяя вокруг запах рыбного супа, ледники таяли, заставляя реки разливаться, вершины гор накалялись докрасна. В воздухе дым, пепел и пар сливались, заставляя меня кашлять без конца.