В запароленную зону пока не лезу, но и в открытых базах много чего нарыть можно. У Хьюза лежат досье на все мало-мальски значимые компании, причастные к космическим перевозкам, списки персонала баз, даже армейские кадровые файлы. Хмырь, что бил меня круче всех — сержант из быстрого реагирования, шесть лет назад осужден на двадцатник за превышение полномочий. Толстый китаец с вечной скукой на лице, правая рука Хьюза — бывший аналитик «Химикл инк.», уволен с волчьим билетом за продажу сведений. Добряк-суперкарго — товаровед сети заправок, проворовался совершенно гениальным способом, а вот попался, как последний идиот, — на жадной бабе.
Мое досье — в папке «Служащие Юня». Отличная характеристика, на тестах отметка «перспективный». Полетная карта, диплом летно-навигаторских курсов, корочки спецкурса общения с локсами, направление на квалификационное собеседование. Не успел. Наивный дурак останется наивным дураком при любом айкью. Я никогда не интересовался, что вожу. Я был счастлив: солидная фирма, приличная зарплата, отгулы после каждого рейса. Девчонки на шею вешались: издали работа курьера кажется вполне героической, особенно если приврать с умом. А главное, родители на мозги не капают. Хлопнул дверью — и забыл. Что отец проклял напоследок — плевать. Зато свобода. Чего еще надо парню в девятнадцать лет?
Уж конечно, не Хьюза! Не капитана с анимэшной кликухой Черный Сокол на суперпуперкораблике с гордым, но лживым именем «Соло», оставляющего за собой кровавый след.
Его хозяина я вычислить не смог — да оно, может, и к лучшему. Но что хозяин есть — точно; да он и не скрывал. Без имен, само собой, — но как не ввернуть в разговор своих людей в правительстве и прокуратуре, купленных с потрохами диспетчеров, корпоративные транспортные терминалы, что в любой миг готовы принять «Соло» вне очереди? Хьюзу, похоже, это льстило. Космические пираты, свободные авантюристы, джентльмены удачи — это из комиксов. Кораблю нужна заправка, ремонт, техобслуживание. Причем на высшем уровне, кустарщина здесь не подходит. Не до Луны летают. Да уже то, что у Хьюза в руках — новейшая военная разработка, что-то должно же значить?
«Сокол играет соло», как же! Верьте больше.
«Паутина» была тогда на слуху — новинка из серии «мой мир — моя крепость»; но я не понял, во что вляпался. Никто не знал, как это выглядит изнутри. Красная пелена окружила кораблик, индикаторы энергетического фона зашкалило, взвыла аварийка. Сдохли движки. Сдохла связь — впрочем, в туннеле связь так и так не действует. Скоростная яхта «Курьерской доставки Юня» превратилась в бестолковую железяку, консервную банку. В роли консервов — напуганный до невменяемости юнец, еще час назад всерьез считавший себя взрослым и крутым.
Меня подобрали на одиннадцатый день. Стив Хьюз, Черный Сокол. Когда «Соло» выхватил яхту с оранжевыми курьерскими шашечками из смертельной ловушки, когда я понял, к кому попал, — я поверил в действенность родительских проклятий.
Помню, что я плакал. А вокруг смеялись. А потом чей-то издевательски вежливый бархатный голос спросил:
— Что, жить хочешь?
Я кивнул. Закивал часто-часто, тщетно пытаясь пропихнуть «хочу» или хотя бы «да» сквозь закупоренное смертельным ужасом горло.
— Ладно, живи, — насмешливо разрешил Черный Сокол. — Пригодишься.
Скоро я узнал, что груз, мой груз, преспокойно попал по назначению — просто за совсем другую цену; ну а то, что Юню пришлось заплатить неустойку, казалось Хьюзу верхом остроумия.
Узнал и то, что я в розыске — как вор.
Я ненавидел Хьюза.
Но куда больше я ненавидел собственную слабость. Ненавидел — и ничего не мог с ней поделать.
Огонь-холод. Холод-огонь. Красная пелена сменяется мертвой чернотой пустых экранов. Черноту пустого космоса затягивает красная пелена. Мне становится хуже, но это ничего не значит. Еще долго протяну. «Ты так и не стал нашим, Андрей». Не стал, верно. Лучше бы мне было умереть сразу. Год у Хьюза явно лишний в моей бестолковой жизни.
И уж точно лишний — тот день, когда я отвлекся от задания ради выпавшей по поиску статьи Иванчука со звучным названием «Время зеро». Иванчук вел спецкурс общения с локсами, и это благодаря ему я стал получать рейсы на Локсиа. За них хорошо платили, но, честное слово, туда я бы и бесплатно летал. Планета локсов меня заворожила. Я не понимал тех, кто считал ее дикой. Я мог часами смотреть с гостевой станции вниз, на серебряные вершины папоротников, идущие волнами под резким ветром, пить влажный воздух, болтать с технарями на заправке. Я ничуть не боялся локсов — и, по-моему, им это нравилось. Смешно: веками люди придумывали иномирцев один ужаснее другого, а в итоге оказались совсем не готовы взглянуть без страха всего лишь на динозавра-недоростка. Наверное, это и есть то, что наш падре называл «гордыня» — инстинктивный, бессознательный отказ признать «вот этих» равными себе, такими же разумными, равноправной стороной в контакте, а не объектом сафари.