Будучи главой департамента коммуникации Freemee, она напрямую подчиняется Уиллу и несет перед ним ответственность за образ компании в глазах общественности. Ее красивая головка оказалась достаточно смышленой для получения диплома и по компьютерным наукам в Университете Стэнфорда, и по юриспруденции в Йеле, а также для награждения титулом вице-мисс Виргиния.
— Он станет первым погибшим из-за использования очков и распознавания лиц Freemee, — говорит Уилл. — История вызовет страшный резонанс в СМИ. Мы должны что-то предпринять.
— Повторить все еще раз, сказала бы я, будь я циником, — ответила Элис, которая быстро взяла себя в руки. — После вчерашней акции Зеро к Президентскому дню число наших пользователей взлетело в разы. Человеческое любопытство, очевидно, намного сильнее страха перед уязвимостью данных. Из-за дискуссии об этом, которая теперь вновь вспыхнет, оно увеличится еще сильнее. Наши программы дают довольно однозначный прогноз.
— Это как после массового убийства школьников в Ньютауне в конце 2012, — замечает Петр.
Два метра ростом, длинные нестриженые волосы, мушкетерская бородка, животик под футболкой с эмблемой хард-рок-группы. Глава отдела статистики Freemee.
— Логично было бы предположить, что после такой трагедии продажи оружия упадут. Вместо этого они выстрелили вверх.
— Метко подмечено, — говорит Уилл угрюмо. — Еще мысли будут?
— Оставим в стороне цинизм. Для щекотливых тем у нас заготовлены сценарии коммуникации, — говорит Элис и обводит взглядом присутствующих. — Мы знаем, как действовать. Выразить соболезнование родным, указать на преимущества наших приложений, напомнить об их корректном использовании, предостеречь от неправильного обращения, дистанцироваться от такового. Это как с погибшими от моббинга на Facebook. Спустя максимум два дня классические СМИ забывают тему и переходят к следующей. А у цифровых СМИ время затухания еще меньше — всего пара часов. Максимум. Важно суметь использовать его для нашей выгоды. У нас достаточно аргументов, — говорит она, слегка наклоняя голову набок, и Уилл неотрывно смотрит на нее и внимает ее уверенному голосу: — Мы могли бы подчеркнуть преимущества наших программ безопасности. Если бы у Адама Денхама была в распоряжении пользовательская версия одной из наших программ предотвращения преступлений, она сообщила бы ему, с какой вероятностью Лин может быть вооружен и пустит оружие в ход. И тогда, возможно, такого исхода не было бы.
— Снова начнутся разговоры о недопустимости распознавания лиц в режиме реального времени, — предостерегает Уилл, — и зазвучат требования вернуть прежнюю версию, которая распознавала только тех, кто входил в круг контактов пользователя.
— Мы не единственный поставщик технологии, — вступает в разговор Карл Монтик.
Он один из основателей Freemee, председатель правления и главный по исследованиям, разработкам и программированию. Он выглядит старше своих двадцати восьми, сложен он крепко, по-атлетически. Обычно на собраниях он предпочитает держаться в тени.
— С тех пор как четыре месяца назад стартовали Meyes и не продались Facebook, как Face в 2012, на сегодняшний день на рынке есть по меньшей мере двадцать четыре программы. Вообще-то парень вполне мог увидеть этого типа на каком-нибудь веб-сайте и узнать на улице. Сегодня ориентировки не только висят у полицейских участков, но и гуляют по интернету. И не будем забывать, что преступников часто задерживают именно благодаря им, — он откидывается на спинку кресла, луч света падает на его чисто выбритую голову, и она сияет. — Я подытожу. Ни очки, ни программа распознавания лиц не виноваты в том, что произошло. Адам Денхам увязался за незнакомцем из-за личного побуждения. Программа несколько раз требовала от него прекратить преследование.
— Почему он ее не послушал? — спрашивает Элис.
Карл приподнимает брови.
— Повышенный выброс адреналина? Измерить такое мы пока, к сожалению, не можем. Но я работаю над этим.
Элис бросает быстрый взгляд на Уилла и по его едва заметному кивку говорит последнее слово:
— В общем-то, вопрос не в том, как нам выйти невредимыми из дискуссий — они нам не опасны, а скорее, наоборот, а в том, как нам их растянуть. Да еще так, чтобы они не наскучили людям. Как я сказала, была бы я циником, я бы повторила акцию. Но мы ведь не можем убивать в день по человеку, не так ли?
«Если бы ты знал», — повторяет про себя Генри Эмеральд.
Он принадлежит к числу тех мужчин, которые, даже поседев, сохраняют молодое лицо. Его костюм и сорочка пошиты на заказ, его шелковый галстук изготовлен вручную в одной горной деревушке на севере Италии. Сквозь стеклянные двери от пола до потолка с изящным резным переплетом дневной свет падает мягко, как на полотнах Яна Вермеера. Снаружи простирается идеально ровный газон, который мягкой волной, упираясь слева и справа в лес, катится к лежащему в двух километрах озеру. Комната настолько велика, что на ее площади другие возвели бы по несколько домов, а не один из девяноста, стоящих на территории этого поместья в духе позолоченного века[16]. Среди оригинального интерьера и бесценного антиквариата современный монитор на массивном темном письменном столе смотрится экзотическим существом. Генри Эмеральд откидывается на спинку большого кожаного кресла, подперев рукой подбородок, и ждет звонка. Код 705. Они просчитали наперед все возможные сценарии. Наиболее опасным они присвоили коды, о которых в зависимости от серьезности дела сообщается разным ответственным лицам. 705 стоит первым в списке. Смерть пользователя Freemee, связанная с преступлением, распознаванием лица, цифровыми очками… и экспериментом.
16
Позолоченный век — эпоха быстрого роста экономики и населения США после гражданской войны в конце XIX века.