Первое отделение прошло без сучка и задоринки. Безбилетники, в основном местные ребятишки, просочились внутрь и расселись в проходах и у самой арены, но Бруно всегда был снисходителен к такому нарушению правил. Его выручка и без того составила немалую сумму. Циркачи один за другим исправно проделывали свои давно отработанные номера под восторженный гул и рукоплескания толпы, сроду не видавшей ничего подобного.
Зеро, как обычно, поразил понимавших толк в меткой стрельбе ковбоев. Но в этот раз он пробыл на импровизированной арене недолго, приберегая свои умения для придуманного хозяином шоу.
И вот там-то он проявил их в полной мере, как и Вичаша.
Бруно громко объявил о начале шоу, предоставив затем право Джейкобу разгуливать вдоль барьера и подогревать интерес публики смешными и подчас скабрезными репликами. А сам поспешил в стоявший у входа фургончик, чтобы переодеться. Как-никак, он являлся в представлении главным злодеем!
Под умильные гримасы Джейкоба красавица Мари принялась прогуливаться возле импровизированного «ручья», мелодично подпевая руладам шарманки. Ковбои буквально затаили дыхание, внимая ей. Потом из-за «кустов» показался Зеро. Он снял шляпу и, опустившись на одно колено, преподнёс зардевшейся девушке букетик полевых цветов. Мари скромно потупила взор, принимая букет, а Зеро взволнованно продекламировал, не подымаясь с колен:
— Цветок следит за солнцем взглядом,
И к вечеру, заметив рядом
С собой глаза цветка,
Оно ворчит, склонившись низко:
«Зачем ко мне садишься близко?»
«Затем, что жизнь сладка!»
Мы все — цветы, а Ты — светило!
Прости нас, если не хватило
Нам дня тебя любить, —
Мы влюблены в твои закаты,
В твои полёты и агаты,
И в полночь впереди!
Бруно озадаченно кашлянул, услышав эти немудрёные вирши. Полёты? Агаты? В написанной им пьесе их точно не было… но зрители одобрительно загудели и зааплодировали, особенно дамы.
— Слепой Амур, я ожидал, робея,
Вонзится ли в меня твоя стрела.
Hо миг настал, могу сказать себе я:
Любовь пришла,
Любовь пришла,
Любовь пришла,
Любовь пришла-а!
Это уже заголосил Джёйкоб, выразительно подёргивая приклеенными косматыми бровями. Бруно сумрачно подумал, что после представления он кое-кому всыплет за самоуправство. Зрители засмеялись, подталкивая друг друга локтями, но тут на арену вылетел на своём гнедом мустанге Вичаша.
Его худая смуглая грудь и не по-детски суровое лицо были испещрены красными и чёрными полосами боевой раскраски, в распущенные смоляные волосы вплетались орлиные перья. Потрясая томагавком, он соскочил с коня, что-то гортанно прокричав по-дакотски, и кинулся на Зеро, который успел заслонить собою свою даму.
Ковбои вскочили со скамеек, ругаясь на чём свет стоит, а противники, вцепившись друг в друга, покатились по песку. Бруно в какой-то миг всерьёз забеспокоился, что зрители вот-вот пустят в ход оружие. Но тут Джейкоб пронзительно заулюлюкал, подражая индейскому кличу, и все притихли. Этого хватило, чтобы Вичаша и Зеро поднялись на ноги, с трудом переводя дыхание и сверкая глазами. Мари бросилась к Зеро, который, запыхавшись, проговорил срывающимся голосом:
— Мы безоружны, воин, и виноваты лишь в том, что сорвали эти цветы на твоей земле! Ты хочешь покарать нас за это смертью?
— Твои братья, бледнолицый, — так же громко и серьёзно ответил Вичаша, глядя на них, — убивали моих безоружных сородичей безо всякой причины. Они не щадили ни глубоких стариков, ни грудных младенцев!
Теперь он обводил пылающим взором примолкших зрителей, грудь его тяжело вздымалась, он судорожно сжимал в руке томагавк.
— Но мы-то не делали этого! — вскричала Мари своим нежным проникновенным голосом. — Ты хочешь поступить подобно тем жестоким убийцам?
— Вы пришли на мою землю! — закричал и Вичаша, подступая к ним всё ближе. — Я не звал вас сюда!
— Но эта земля велика, — вмешался Зеро, продолжая заслонять собой девушку. — Велика и щедра, и на ней хватит места всем, если жить в согласии, а не охотиться друг на друга, подобно диким зверям!
Бруно подумал, что эти слова прозвучали точь-в-точь как во время недавнего спора в фургоне, но тут его внимание, как и взоры всех зрителей, опять привлёк Джейкоб. Клоун, будто иллюстрируя страстную тираду Зеро, опустился на четвереньки, оскалился, зарычал и вприпрыжку пробежался вдоль барьера арены. Публика покатилась со смеху.
Старый фигляр хорошо знал, как разрядить накалившуюся обстановку!
Однако все тут же снова посерьёзнели, когда Вичаша подошёл вплотную к обнявшейся паре и негромко произнёс:
— Твои слова звучат красиво, бледнолицый, но как я могу поверить им, если это всего лишь слова? Ты говоришь так, потому что сейчас тебе грозит смерть, но, едва я уйду, ты станешь рубить растущие здесь деревья, построишь плотину, перегородив реку, воткнёшь нож в грудь Матери-земли!
— Я срублю всего лишь несколько деревьев, чтобы построить дом, где буду жить со своей любимой, — Зеро взглянул на Мари, которая трогательно подняла на него свои голубые глаза, — и я вспашу лишь часть земли возле этого дома, чтобы посадить пшеницу и испечь хлеб. И я хочу мира с тобой, хочу, чтобы ты стал желанным гостем в моём доме, чтобы ты приходил и садился, как друг, у нашего очага.
После этой пылкой речи в шатре наступила напряжённая тишина. Все, затаив дыхание, ждали ответа Вичаши, и даже обычно бойкий клоун стоял смирно и молчал.
— Хорошо, — наконец медленно произнёс индеец, и зрители с явным облегчением перевели дух. — Я поверю тебе, бледнолицый.
— Я не нарушу своего слова! — горячо поклялся Зеро, блеснув глазами. Вичаша кивнул, вскочил на своего спокойно дожидавшегося мустанга и ускакал прочь с арены, пролетев мимо Бруно, которому пора было готовиться к собственному выходу в качестве злодея.
Пока зрители негромко переговаривались, обсуждая увиденное, влюблённая парочка распрощалась. Мари осталась на импровизированной полянке, нежно прижимая к груди букетик, а Зеро, то и дело оглядываясь на неё, медленно удалился. Джейкоб под хихиканье публики послал ему вслед парочку воздушных поцелуев, но Зеро не обратил на насмешника никакого внимания.
— Ты молодец! — вполголоса похвалил его Бруно, и парень вымученно улыбнулся. Похоже было, что он и вправду так сильно волновался, будто ему и Мари грозила настоящая опасность.
Бруно недосуг было размышлять над этой странностью. Надвинув пониже свою чёрную шляпу и натянув на лицо тёмный шейный платок, он возник, как само воплощение зла, позади ничего не подозревавшей Мари, которая мечтательно глядела на букетик, подаренный ей возлюбленным.
При виде высокой зловещей фигуры Бруно зрители возбуждённо зашушукались, а кто-то из мальчишек, толпившихся у арены, даже крикнул Мари:
— Оглянитесь, леди!
Но Мари не успела последовать этому доброму совету. Бруно ловко накинул ей на голову большой холщовый мешок, упихивая её туда, будто пойманную козочку. Мари жалобно вскрикнула, забилась и обмякла в его руках, будто в самом деле лишилась чувств от ужаса. Бруно коротко свистнул и водрузил тело беспомощной девушки на спину резво подскакавшему на зов вороному коню. Тот вообще-то был довольно кротким мерином по кличке Бродяга, но сейчас, в расшитой серебром упряжи, выглядел настоящим Буцефалом. Джейкоб сперва схватился за голову, потом упал на колени и картинно воздел тощие руки к небесам, словно призывая Всевышнего и всех Божьих ангелов на помощь. Под гомон зрителей Бруно вскочил на коня и рысью погнал его за кулисы.