— Не смей здесь лопаться, ты забрызгаешь стены герру Ланге, маленький прохвост! Тоже мне радость — дикарское имя, — сварливо пробурчал Джейкоб, поглядывая, впрочем, на их возню с некоторой завистью.
— Тебя, Джейк, следует удостоить имени Прокисшая Похлёбка, — съязвил Бруно с величайшим облегчением. Теперь он мог надеяться, что дружба с Вичашей удержит Зеро от ухода из цирка. — Но, чтоб мне провалиться, кем же ты всё-таки хочешь быть, чёртов ты Ота Кте или как тебя там? Ты же не ответил!
Зеро перестал смеяться и выпустил Вичашу из объятий, повернувшись к Бруно. Взгляд его глубоких глаз опять стал очень серьёзным.
— Всё, чего бы я хотел — это родиться, жить и умереть мужчиной, — негромко, но с силой ответил он. — Я знаю, что мне этого не суждено. Но я выбрал путь мужчины, — он посмотрел на Вичашу, а тот так же серьёзно — на него, — путь воина, и я с него не сойду. Я даже благодарен моему отцу, — добавил он внезапно — за то, что именно он толкнул меня на этот путь.
— Вынудив тебя натянуть штаны и вылезти в окно, — любезно подсказал Джейкоб, ехидно осклабившись. — Не стану отрицать, парень из тебя получился что надо, получше какого-нибудь хлюпика, рождённого с мужскими причиндалами. Но ты что, собрался вот так вот притворяться до конца своих дней? А ведь у тебя отменные сиськи!
Старый осёл явно нарывался на трёпку, но его вопрос был резонным, и Бруно, хоть и крякнул от досады, выслушав эту тираду, но уставился на Зеро во все глаза в ожидании ответа.
Тот сперва вспыхнул до корней волос, а потом побледнел и снова на миг прикусил губу, однако произнёс совершенно бесстрастно, будто бы издёвка клоуна его вовсе не задела:
— Может быть, я притворялся, как ты говоришь, настолько хорошо именно оттого, что наконец стал самим собой. Тем, кем всегда хотел быть. Обрёл свою подлинную суть.
Голос его зазвенел.
«Да, чёрт возьми, ведь даже прорицательница Тильда его не раскусила», — подумал Бруно.
— Это штаны, что ли, ты обрёл? — не унимался Джейкоб. Его тонкие сухие губы тронула обычная едкая ухмылка, но смешок тут же сменился хриплым воплем, когда Зеро одним молниеносным движением сбил его с ног. Усевшись на клоуна сверху, он сунул ему под самый нос дуло револьвера, выхваченного из-за пояса, и вкрадчиво поинтересовался:
— Зубы лишние?
— Да у меня их и так почти нет! Поди к чёрту, щенок, — пропыхтел Джейкоб, задыхаясь. — Убери пушку, а то ещё пальнёшь ненароком. Вели ему отпустить меня, Бруно! Ты слышишь? Бруно!
— Ты сам этого добивался, — хмыкнул тот, невольно посмеиваясь, а Чакси лишь одобрительно рыкнул.
— Будешь болтать — нечем будет жевать, — назидательно заявил Зеро, подымаясь. — Понял?
— Понял, понял, не из тупых, — Джейкоб медленно, с кряхтением, уселся на полу и демонстративно потёр ушибленный локоть. — Что за молодёжь пошла, никакого уважения к старшим!
— Итак, ты хочешь, чтобы мы сохранили твою тайну? — отрывисто уточнил Бруно, поднявшись с места и очутившись лицом к лицу с Зеро.
«Боже, что за глаза, — ошеломлённо подумал он. — Да в них утопиться можно».
Зеро молча кивнул, обжигая его взглядом.
«Боже», — снова подумал Бруно, вздрогнув, словно от озноба. С каким-то странным лихорадочным восторгом он понял, что обречён. Погиб. Пропал!
Всегда видеть перед собой эти глаза, эту улыбку…
«Слепой Амур, я ожидал, робея,
Вонзится ли в меня твоя стрела.
Hо миг настал, могу сказать себе я:
Любовь пришла,
Любовь пришла,
Любовь пришла,
Любовь пришла!»
Он совершенно некстати припомнил надрывные завывания Джейкоба и даже закашлялся, но со всей возможной суровостью проговорил:
— Тогда мы все трое будем молчать, если, конечно, ты сам себя как-нибудь случайно не выдашь и не захочешь стать… м-м-м…
Он осекся, не зная, что сказать дальше.
— Не захочу, — тихо вымолвил Зеро, скрестив руки на груди. — Можете быть уверены, сэр. Спасибо вам. Спасибо вам всем, — он порывисто обернулся к Вичаше и Чакси, а потом глянул на Джейкоба. — Я уже говорил и повторю, что вы теперь — моя единственная настоящая родня, и я… — голос его сорвался, и он замолчал.
— И ты нам страсть как признателен, мы уже поняли, — хмыкнул Джейкоб. — Благодарность лучше выражать в денежном эквиваленте, но если ты иногда позволишь мне поглазеть на твои… кхм, ну или в золотых самородках, хотел я сказать, — он невинно заморгал, косясь на грозно сдвинувшиеся брови Зеро и на потемневшее лицо Бруно.
«Похотливый старый пень… да я и сам такой, — подумал Бруно с подкатившей внезапно горечью. — Старый, похотливый, выживший из ума, одинокий, замшелый пень».
Он опустил глаза, и тут его локтя коснулась рука Вичаши.
Индеец внимательно посмотрел на него и раскрыл сжатую в кулак ладонь правой руки. На этой смуглой ладони тусклым мягким блеском сверкал слиток величиной с еловую шишку.
— Он сказал — «золотой самородок», — Вичаша кивнул в сторону Джейкоба, разинувшего рот в немом изумлении. — Такой? Он тебе нужен?
— Откуда он у тебя? — потрясённо выдохнул Зеро, а Бруно аккуратно взял слиток из руки мальчишки и повертел в пальцах, пристально разглядывая.
— Золото? — слабым голосом осведомился Джейкоб.
— Похоже на то, — медленно произнёс Бруно. — Так откуда же?
— Носил в поясе, — невозмутимо отозвался Вичаша, явно наслаждаясь всеобщим изумлением. А потом, помрачнев, объяснил: — Шункманиту Танка, наш вождь, дал его мне и сказал, что васичу, бледнолицые, готовы ради такого камня на всё, и что, может быть, он мне пригодится. Я его хранил. Так он тебе нужен?
— Чёрт меня возьми, — пробормотал Бруно, присаживаясь на свою постель. У него прямо-таки подкосились ноги. Всё это было уже слишком для одного дня, который мало-помалу переходил в следующий — в окне фургона начинал брезжить рассвет и загомонили птицы. — Мы могли бы купить на это…
— Слона! — завопил Джейкоб в полый голос, настолько велико было его ликование. — Что за цирк без слона, Бруно Ланге?! Я просто не знаю, как это я провёл с тобой столько времени в отсутствие слона!
— А кто такой слон? — с живейшим любопытством поинтересовался Вичаша.
— Я тебе сейчас покажу! — выкрикнул Зеро,
Он сорвался с места и вихрем вылетел наружу. Не успели все оставшиеся в фургоне даже переглянуться, как он снова возник на входе с огромным зоологическим атласом в руках — Бруно понятия не имел, где он его откопал.
— Вот слон, смотри! — Зеро бережно опустил книгу на лежанку и плюхнулся возле неё на колени, благоговейно листая плотные пожелтевшие страницы, пока не наткнулся на искомое животное.
— О Вакан… — восторженно протянул Вичаша, тоже утыкаясь в книгу.
Бруно посмотрел на черноволосую и русую растрёпанные головы, склонившиеся над книгой. Два сокровища, не чета самородку в его руке. Он перевёл взгляд на Джейкоба, и старик подмигнул ему с грустной усмешкой. Понятливый, чертяка.
Бруно потрепал по спине блаженно растянувшегося на коврике Чакси, выпрямился и поглядел в окно. Снаружи послышался громкий гвалт, но уже не птичий.
Разбуженные беготнёй и воплями, к фургону потянулись остальные циркачи, зевая на ходу. Тёрла кулачками глаза Мари — в накинутом поверх домашнего платья клетчатом пледе. Прихрамывая, плелась Тильда с попугаем на плече и пуделями, вьющимися у ног. Неторопливо брёл Мозес, таща подмышками болтавших ногами Фу и Гуанга. Следом вышагивали Орфей и Папаша, выглядевшие иллюстрацией к восточной сказке, а Зара встречала утро нетерпеливым рыком, требуя свой завтрак.
Вся семья собралась здесь. Не хватало только слона, решил Бруно.
Он посмотрел в сияющие глаза Зеро и наконец засмеялся.
КОНЕЦ