Вообще Зеро оказался весёлым и покладистым сорванцом, сразу подружившись со всеми, особенно сблизившись с китайчатами и Мари. Но с болтовнёй, впрочем, никому не навязывался и о себе так толком ничего и не рассказал — даже Мозесу, с которым делил походный кров. В редкие часы отдыха он валялся на своей лежанке в фургоне и читал: у мадам Тильды было много старых книг, помимо гадальной, которую она торжественно раскрывала перед публикой на магических сеансах. Мозес, который при своих великанских габаритах и громогласности в повседневной жизни быдл очень деликатным человеком, при появлении соседа не поленился разгородить и без того тесный фургон ситцевой занавеской. «Чтобы не смущать мальца, он же вон какой», — слегка несвязно объяснил он Бруно, почёсывая курчавый затылок, и хозяин молча кивнул в ответ. Он понимал, что имел в виду силач.
Чёртов найдёныш походил на какого-то принца в изгнании, ни больше ни меньше.
Но куда он сейчас-то пропал?..
…Вскинув голову, Бруно наконец увидел Зеро на гребне соседнего холма — тот, очевидно, только что туда поднялся и теперь возбуждённо махал сорванной с головы шляпой, чтобы привлечь к себе внимание. Странно было, что он не кричал и не свистел при этом.
Подумав так, Бруно ощутил разгорающееся беспокойство и уверенной рукой направил Орфея навстречу Галешке.
Взлетев по склону и натянув поводья, он сперва заглянул в тревожные глаза мальчишки, сверкавшие из-под упавших на лоб вихров, и только потом посмотрел вниз, в лощину между двумя холмами, где журчал по камням крохотный ручей.
Тут и у самого Бруно все слова застряли в горле.
Очевидно, это достаточно укромное место облюбовала для своего лагеря индейская семья, сбежавшая из резервации. Но отряд волонтёров-ранчеро, рыскавший по прерии в поисках таких вот беглецов, будто волчья стая, настиг индейцев — судя по всему, не так давно. Две палатки, разломанные и сожжённые, валялись на земле, а над пятью трупами, тоже обгоревшими и окровавленными, мрачно каркали зачуявшие поживу вороны.
— Надо спуститься туда и похоронить их, — судорожно сглотнув, вымолвил наконец Зеро. Бруно ещё раз внимательно на него посмотрел. Парень побелел, как полотно, голос его вздрагивал, но взгляд был твёрдым.
— Хорошо, — чуть помедлив, согласился Бруно, и оба во весь опор помчались к фургонам, чтобы задержать их и собрать мужчин с лопатами. Бруно оставил в караване только женщин под присмотром Фу и Гуанга.
Растерзанных трупов оказалось не пять, а шесть. Молодая индианка с чёрными длинными косами, чьё смуглое лицо было изуродовано пулей, прижимала к окоченевшей груди мёртвого младенца. Опьянённые кровью ранчеро не пожалели истратить патрон на такого кроху — его маленькое тельце тоже было прострелено насквозь. Бруно и Мозес осторожно опустили его в вырытую яму вместе с матерью. Другими убитыми были седой старик, совсем дряхлая старуха, девочка-подросток и мальчик помладше.
— И как только эти живорезы не сняли с них скальпы, — гневно пробормотал Мозес.
Бруно только пожал плечами. Он не разрешил Зеро перетаскивать трупы, справедливо полагая, что этакое страшное дело не годится для мальчишки, у которого ещё молоко на губах не обсохло. Парень пытался протестовать, но хозяин сердито цыкнул на него и велел закапывать яму.
Некоторое время в лощине слышался только лязг лопат о камни. Молчал даже никогда не закрывавший рта Джейкоб. Наконец Мозес принялся сноровисто утаптывать сапогами получившуюся насыпь.
— Вот и всё, — со вздохом промолвил он, и тогда Бруно угрюмо бросил:
— Уходим отсюда.
Он уже направился было к смирно ожидавшим у ручья лошадям, и остальные гуськом потянулись за ним, но тут раздался взволнованный голос Зеро:
— Погодите… постойте! Кажется, кто-то из них всё-таки уцелел и скрылся в предгорьях. Видите?
Он присел на корточки, переворачивая камни, на которых грязно-бурыми каплями запеклась кровь. Едва заметная цепочка следов действительно уходила между холмами в предгорья.
Мужчины переглянулись.
— Дайте бедному дикарю спокойно подохнуть, — исчерпывающе высказался Джейкоб, опершись на лопату. — Возможно, он уже отправился в свою Страну Вечной Охоты вместо Скалистых гор. Туда ему и дорога.
— А если нет? Если он потерял сознание? Если… если это женщина? — горячо возразил Зеро, уставившись прямо на Бруно, и тому даже захотелось поёжиться под этим пронизывающим взглядом. — Как мы можем бросить раненого человека на произвол судьбы? Вы же меня не бросили!
Бруно досадливо поморщился и буркнул:
— Но ты не краснокожий язычник.
— То, что я часто поминаю имя Господне всуе, не делает меня лучше него, — тотчас отозвался мальчишка.
— Говоришь как проповедник, — с деланной свирепостью прорычал Бруно, сдаваясь. — Ты точно не пасторский сыночек? Внебрачный, на худой конец?
— Уверен, что нет, сэр! — живо отчеканил парень, вымученно улыбнувшись.
— Если у этого твоего недобитого мертвеца, — продолжал ворчать Бруно, направляясь по следу и на ходу переворачивая камни носком сапога, — при себе есть револьвер или хотя бы нож, он вполне успеет отправить к праотцам кого-нибудь из нас.
— Навряд ли, сэр, — подумав, убеждённо возразил Зеро, а Мозес степенно кивнул в подтверждение:
— Те живодёры наверняка забрали всё оружие, какое только было у бедолаг.
Прозвучало это вполне резонно, однако Бруно всё равно обогнал остальных и пошёл впереди, зорко озираясь по сторонам.
Но беглеца они нашли очень скоро. Во-первых, он просто не сумел уйти далеко, а во-вторых, его жалкое убежище под утёсом, куда он забился, выдал его собственный пёс.
Громадный серый зверь с косматой свалявшейся шерстью, по виду помесь собаки с волком, стоял у расселины под камнем, откуда торчали тонкие босые ноги в драных леггинсах, и в горле у него так и клокотало. Это был совсем не тот звук, который желал бы сейчас услышать Бруно.
На лобастой голове пса запеклась кровь от длинной царапины. Видимо, пуля только скользнула по черепу, оглушив зверюгу, и ранчеро сочли его мёртвым, как и хозяина. Но как было вытащить индейца из-под камня, не опасаясь подставить собственное горло под страшные клыки?
Бруно шёпотом помянул чёрта и взялся за револьвер.
— Не надо! — таким же шёпотом взмолился Зеро, блеснув глазами. — Прошу вас!
Бруно открыл было рот, чтобы яростно выругаться, — он и так едва удерживался от самой чёрной божбы, — когда позади них послышался запыхавшийся надтреснутый голос мадам Тильды:
— Не угонишься за вами! Бруно, погоди, не стреляй, я знаю, что надо делать!
Обернувшись, тот лишь испустил тяжкий вздох. Старуха не поленилась выпрячь из фургона тяглового мула и прискакать сюда! Воистину, его труппа вознамерилась вогнать своего хозяина в гроб — все вместе и каждый по отдельности! А сейчас Бруно находился на волоске от того, чтобы посадить себе на шею ещё и беглого бродягу-индейца либо — свят-свят-свят! — индейскую девку! Вместе с бешеным псом! Да он сам, должно быть, взбесился, если собирается так поступить!
— Это не твой пудель, Тильда! — процедил он сердито и безнадёжно.
Но тут треклятая старая упрямица бесцеремонно отпихнула его в сторону и встала прямо перед грозно оскаленной мордой злобно рычащего зверя. Бруно опять помянул чёрта и на всякий случай взял револьвер наизготовку.
— Тише, тише, сынок, — напевно и мягко начала Тильда, вытянув вперёд худые руки. Подол её чёрной юбки и седые космы, не прикрытые чепцом, развевал налетевший с гор порыв ветра.
— С чего ты взяла, что это сынок? — не утерпев, подал язвительный голос слишком долго молчавший Джейкоб. — Это, может, дочка. Ты же ему под хвост не заглядывала.