Что делать? что мне делать?! Как жить с этим!? – майевтика18, скажи мне!!!
Но всё – молчит.
Я спутываю волосы пальцами, ладонями, обхватывая голову по всем канонам отчаяния.
… Скучно гляжу в подушку, в отрывок окна и стены, которые двоятся и плавают от изменения перспективы хрусталика. Заставляю себя подняться, выбросить всё из головы лишнее и гложущее, подумать здраво, осмыслить. Хоть как-то.
В первую очередь: кто меня сюда притащил?
… Осматриваюсь, уже сидя на кровати. Сглатываю, вдруг вспоминая, что давно этого уже не делал, из-за чего горло пересохло и сейчас отзывается на глотки режущей болью и удушением.
Иду к холодильнику, босиком, чувствую холод, гуляющий по полу. Открываю белый ящик, шарю внутри него глазами, не находя всего того, чего бы мне хотелось, ибо сам не сознаю свои желания. Но затем беру газировку. Открываю с характерным «пш-ш». Пью. Холодную, садкую, выдохшуюся. Затем закрываю, взбалтываю и открываю снова; потом повторяю, пока газов в бутылке совсем не станет. Закрываю холодильник. Безразлично оставляю колу на столе, уже обдумывая как будто бы что-то. Хотя, по сути, в голове пусто и мрачно. Собственно, заняться могу всем, чем только душе угодно. Свобода, о которой всегда мечтал. И которая порой случалась. Свободен. Пока кошелёк не истощится и пока мне не станет тревожно по этому поводу. … Да, я уронил девочку; да, опозорился перед столькими людьми; и да: детей ко мне теперь точно не подпустят; выхожу на балкон; и кстати – да: хомяк теперь будет безбожно вонять. Пора бросить все эти тяжёлые переживания, уже ничего не поделаешь и не исправишь, по крайней мере какое-то время я им всем приносил счастье, когда-то это должно было кончиться, не правда ли? Такой уж я Красти19! И жаль, безусловно, жаль, что кончилось это всё так трагично для нас обоих и третьих: смысля меня, ту бедную девочку, о самочувствии которой я, увы, не ведаю, и всех тех, кто прибыл туда, дабы поглазеть на занимательную и, конечно же, забавную для всей той кучи смазанной черноты картину чужого неприличия.
Даже и не хочу представлять то, как меня вытаскивали из вонючего, перепачканного костюма; как поднимали, такого же вонючего и перепачканного, пребывающего без сознания или в полубреду. Как ни боялся я той сцены спонтанности, она всё-таки меня настигла…
И низвергла в самый низ.
(Облокачиваюсь о перила. Дует ветерок. Свежий).
Что мне ещё остаётся в этой ситуации? Только возгордиться своей неудачей, возомнить о себе диаметрально противоположное тому, что существует на самом деле. Подавить все, какие бы ни были, диссонансы, и плюнуть на всё и всех, обмануть себя, скрыть от внимания и рефлексии всё неприглядное и неудобовоспринимаемое; дискредитирующее; оставив лишь лучшее, дабы не терзаться в сомнениях и противоречиях. Обеляющую антологию…
Гляжу сверху на прохожих, всё тех же, не меняющихся, однако. Задаюсь вопросом, как всегда это совершал в пору подобных интроспекций: что я здесь делаю? Я, казалось бы, образованный, способный к анализу и синтезу всего того, что со мной и другими происходит, но отнюдь: никуда не движусь – ни вверх, ни вниз, ни хотя бы по горизонтали в надежде на то, что траектория, быть может, исказиться в прогрессирующую сторону. Зависший, как и те, бредущие, матерящиеся, болтающие, ничего собой не представляющие. Шаблоны: трафареты глупых уличных тёлок в трениках, с растрёпанными волосами; ощерившиеся и злобные, но и всё же имеющие нечто, смахивающее на самоуважение, правда, такое же никчёмное, как и они сами; трафареты жлобья и мерзкого быдла – большого и малого – всегда с перегаром изо рта и кислятиной, сигаретой в зубах и наглым пижонством и грубостью во всём, что бы они ни делали: походка ли это или разговор, – собственно, причина чему снова же неизбывная глупость и невежество. Трафареты, трафареты. Без будущего и объёма. И я – среди всего этого мусора и отбросов; и другие: те, кто, возможно, подобно мне, при всём ужасе и кошмаре улиц и проулков сохраняют в себе, лелеют, образ человека, о котором красочно возглашается, что он – царь природы. Без ложного и лицемерного кокетства стоит признать, что это истинно так, иначе и не наречь Ньютона, Канта, Свифта, Хокинга, Джордано Бруно и иже с ними – именно цари, цари этого мира, цари истории; а всё остальное, что шляется под моими окнами, – не что иное, как сброд. С редкими просветами тех, кто, как и я, – (замыкаю круг своего томительного мудрствования) – возымел огонь просвещения и культуры в мозге. Хотя культурой называется и всё то, что обыватель оной и не может назвать и даже представить: культура, с точки зрения общественных наук, – это и архитектура, это и живопись, – но и также подростковая мразь, затем вырастающая в преступный контингент, который бы стоило без зазрения совести физически уничтожать, но при всей элементарности решения задачи благоустройства общества, мнимый трансгуманизм застит взоры человечеству, и порочит, и развращает термин «культура», наделяя его той коннотационной грязью, что сейчас мне видима внизу.
18
Философский метод, посредством которого в процессе диалога учитель подталкивает ученика к вопросам, которые помогут ему добраться до истины.
19
Персонаж мультсериала «Симпсоны», клоун, чьё сценическое амплуа доброго весельчака кардинально отличалось от того, что он собой представлял в реальной жизни: злобный, скабрезный наркоман.