«А вот ты меня щас слушала, нет? Мальчик, я же говорю, сын это его был,» - отвечает мой друг-порнограф.
«Ну мы-то с тобой знаем, что в Японии все запреты - не более чем условность,» - говорю я, насаживая на вилку макароны в соусе.
«Да брось, кто этого может не знать? - отвечает мне режиссёр. - Помнишь, когда общественники подняли хай по поводу педофильской манги?»
«Да-да, помню - киваю я. - Раньше символом Японии была сакура и восходящее солнце; а теперь - полуголая школьница».
«Вот-вот. Они ж тогда процесс-то проиграли,» - продолжает мой друг-порнограф.
«Да помню я, что ты мне пересказываешь?! - отвечаю я с набитым ртом. - Там контраргументом была свобода слова и самовыражения... ха, порнографические картинки в манере педо-хентай кто-то считает средством выразительности! - Я запиваю пасту газировкой. - Создают все условия для того, чтобы педофилы могли знатно подрочить. Словарное значение слова “демократ”? - подняв вверх правую бровь, подстёгиваю я режиссёра.
«Это конченный ублюдок, - воодушевлённо продолжает за мной мой друг, - который будет бороться за право убивать детей, но при этом круглые сутки оберегать серийных убийц».
«В точку, чувак!»
«Хотя, по сути, - меняет тон мой друг с шутливого на серьёзный, - ни одна коллекция ни одного уважающего себя анимэшника не обойдётся без богатой подборки такого рода манги и развратных мультях с грудастыми бабами в форме японских школьниц, ведь так».
«Не могу не согласиться; тут опять же действует твоя ли, не твоя ли, но аксиома о пороке как общечеловеческом проявлении и о самоконтроле. Я сам, знаешь ли, не раз и не два пялился на педофильский хентай, где директор школы пёр нескольких учениц и до кучи их учительницу, которая делала кунилингус стонущей фальцетиком отличнице...»
Мой друг разражается хохотом, а за ним и вся наша компания.
«Сраный ты извращенец! - ржёт режиссёр. - О-о-ойх, чё я смеюсь-то? Сам такой же, блин... - перестаёт он смеяться. - М-да, пусть лучше эти выблядки растлевают детишек у себя в фантазиях, остервенело теребя свои мошонки, держа при этом томик манги в свободной руке, чем бы в реальности эти твари мучали бедных детей. Сучьи выродки...»
«Таким образом, выходит, что Японию можно смело назвать обителью педофилии?» - присоединяется к обсуждению актриса.
«Ха, ничего себе заявление! - таращит глаза режиссёр. - Не-е, так уж категорично, мне кажется, не стоит...»
«Ну а почему не стоит-то? - перебивает девушка. - Вы же сами тут только что говорили о том бедном годовалом младенце, которого отец насиловал на камеру, не так ли? И постоянно - у вас двоих эти разговоры: вы только и говорите о том, что японское порно - самое изощрённое, я не права разве? Так почему Японию нельзя назвать педофильской страной, а? Ведь называют же Бразилию страной зоофилов-собачников, а Тихуану - чуть ли не единственным в мире экспортёром “ослятины”. Именования, конечно же, неофициальные, но факт-то остаётся фактом: Тихуана действительно заливает в сеть гигабайты подпольной порнухи с участием людей и ослов! Так Япония чем лучше? Лучше Бразилии и Тихуаны?»
«Согласен, - разводит руками мой друг, - ничего не могу добавить, ты права. Это уже фольклор, наш современный фольклор».
«М-да... - попиваю я свою колу, дожёвывая макароны. - Люди и ослы... Прям Апулей... приятно потрещать о классике...»
«Всё равно уму не постижимо... - качает актриса головой, ковыряясь вилкой у себя в тарелке с салатом. - Бедный мальчик... даже представить себе не могу, как такое может быть...»
(...) И, значится... затем разговор зашёл в общем о детстве: вспомнили к тому же, между прочим, об уже притче во языцех о сексе при детях и том, какой это может оставить отпечаток в сознании ребёнка. Режиссёр приплёл сюда фон Триера с его “Антихристом”, но потом вспомнил, что ребёнок в фильме погиб прежде, чем стать извращенцем, - на том он и умолк, что удивительно, кстати. А вот актёр не замолчал и начал распространяться... эх... в общем, в тот вечер мы узнали, что они с сестрой, двойняшки, с самого младенчества были воспитанниками детского дома; а когда им исполнилось по пять лет, их забрала к себе одна бездетная чета...
... актёр отпил из своего бокала и продолжил: «Тогда мы с сестрой были просто счастливы: не удивительно - мы в то время только этим и грезили: о родителях, маме с папой, о семье - короче, что по телеку старому в детдоме успели насмотреться, о том и мечтали - я больше всего тогда хотел настоящий день рождения: с кучей гостей, конкурсами, с кучей подарков в красивых коробках. Пиньятой. Правда тогда я не знал, как называется эта штука, набитая конфетами. Мне хотелось просто её знатно отдубасить палкой, а потом обожраться конфетами. Но, увы, то мечтой так и осталось, вся эта западная мультяшная фигня не сбылась. Нет, не думайте, - качал он головой, допивая очередной бокал с вином, - я не говорю, что они были плохими родителями, я никого не осуждаю, мы с сестрой их очень любили, они нас, наверное, тоже. Хотя... может, и осуждаю. (Налил себе ещё вина по самые края фужера) Ну, короче, пока оформляли нужные документы, я так думаю, - нас ещё чуток подержали в детском доме, а потом мы уже и переехали окончательно в нашу комнату. Она была милая... - улыбался парень. - Одна половина была оклеена голубыми обоями - это была моя половина, а половина сестры - в нежно-розовый. Игрушек нам там накидали мягких; кровати были красивые. Но что было плохо в этом всём... - он на секунду замолчал, помрачнев, быть может, обдумывая то, правильно ли было вообще начинать этот рассказ?.. - ... стены были тонкие у нас в квартире. Поэтому так случилось, что в одну из ночей нам с сестрёнкой не спалось, мы ворочались и... и за стенкой услышали истошные стоны нашей мамы. Завывания. Понятное дело, мы подумали самое плохое. Перепуганные, вскочили с кроватей, побежали, вломились зарёванные в спальню родителей с криками “Мама! Мама!” И, собственно... увидели то, что увидели... Нас, конечно же, успокоили, приласкали, сказали, что ничего плохого папа с мамой не делал; просто это был такой массаж, ну и всё прочее. Вся прочая чушь, которую родители втюхивают своим чадам, когда разговор заходит о сексе, когда они краснеют и им просто нечего сказать, - интонации актёра постепенно ожесточались. - С той ночи мать, конечно, поутихла, но я всё равно слышал всё через стенку, потому что моя кровать, собственно, стояла у стены, общей с родительской спальней, - разводил он руками и кивал своим словам, подразумевая тем самым, что говорит элементарные вещи, - так вот, я слышал все их эти шебуршания по ночам в постели. А где-то через месяц мать и сдерживаться перестала и опять начала завывать; не знаю, что она там себе напридумывала, возможно, то, что мы спустя месяц чудесным образом научились крепко спать и ничего не слышать, но как бы то ни было, слышали мы всё, а потом и видеть стали. Уснуть всё равно не могли, пока мама с папой не намилуются (хм, что интересно, как нам потом стало известно, отец всегда быстро кончал, и маму это всегда нервировало; поэтому, когда отец выпускал на живот или грудь мамы струю своей спермы, он должен был, по их договорённости, докончить дело или языком или рукой), так вот: поэтому как-то сестре надоело просто валяться или играть с куклами под светом настольной лампы и она предложила за родителями подсмотреть. Тогда уже больше года прошло с того момента, как нас забрали в семью. Эх... Так мы и начали заниматься вуайеризмом. Ну так вот: с тех пор три раза в неделю мы стабильно просматривали занимательные картины родительского скотства. И если хотите знать, что я об этом думаю, то знайте: да, я их осуждаю; да, я считаю, что если уж и трахаешься со своим милым-любимым, то будь добра не орать и не стонать, как подстреленная птица, - отец-то был тише воды, ниже травы - только пыхтел себе да пыхтел, даже кончал бесшумно. Золото - не человек. Так знаете что? - Актёр громко вобрал в себя вино, оттопырив губы. Прополоскал вином рот и проглотил сморщившись. - Эта неугомонная самка, - продолжил он сдавленным голосом, - мать наша, ещё и потом после секса попрекала его этим полночи: тем, что он-де не раскрепощён в постели, якобы было бы лучше, если б он так же, как и она, стонал и слюны пускал! Вот ведь курица тупая, не хватало нам, шестилетним малюткам, ещё и отцовских брачных воев! - Актёр говорил, говорил, часто пил и, морщась, порой кашляя, продолжал свою озлобленную речь: - Вот все говорят, что порнография пагубно влияет на детей: если они её насмотрятся, повторять начнут не дай бог; но если уж от порно их, детей я имею в виду, хоть как-то можно оградить: комп не покупать, телек не давать смотреть по ночам, - то уж если родители настолько тупые дебилы, что думают, что их охи-ахи не слышны детям, то тут уж ничего нельзя будет сделать. Ясное дело, мы с сестрой смотрели-смотрели, и в конце концов, как-то играя вместе, построив у себя в комнате большой шалаш из простыней, одеял и стульев... м-м-м... в общем встал вопрос: а не повторить ли??? Сестра тогда сказала: “Давай целоваться?” Я говорю: “Давай”... я тогда не знал, что такое “инцест”: и сло́ва не знал, и о существовании такого процесса не догадывался - тогда мы с сестрой просто играли в семью, повторяя за родителями. Ничего особого между нами в тот день не происходило: мы просто целовались, по крайней мере, пытались это делать, по-взрослому, так сказать, взасос и с языком, вспоминая