Я примерился, а в следующий миг нога со свистом влетела в огромную дверь, на которую пылью из различных драгоценных металлов был нанесен рисунок герба Расселов. Так с грохотом и треском сорвалась с петель и пролетела прямо до основания широкой лестницы.
— И-ик! — испуганно вскрикнула молодая служанка, которая как раз спускалась по этой лестнице, неся в руках корзину с бельем.
— Здравствуй, сообщи отцу и мачехе, что их дочь, Бьянка Рассел вернулась домой. — хозяйским тоном велела девушка и, переступив через обломки двери, прошла по коридору.
— С-слушаюсь, ик! — пролепетала служанка и понеслась наверх.
— Можно же было поаккуратнее, мне потом менять! Хотя, это было довольно весело. — улыбнулась Бьянка и медленно прошла дальше по коридору, где расположилось множество маленьких шкафчиков и тумбочек, на которые стояли различные элементы декора, вроде статуэток и ваз с цветами.
— Это портреты семьи? — спросил я, указав на ряд картин на стене.
— Да, у хоть сколько-нибудь значимых родов принято делать такие и вывешивать на показ. Так они хвастаются своей богатой семейной историей.
— А твоя мать?
— Герцогиня приказала убрать все вещи, связанные с ней в чулан. — лицо Бьянки немного помрачнело, видимо она сильно любила свою мать. Что ж, могу её понять.
— И-извините, господин велел провести вас наверх в гостевую, прошу следуйте за мной. — уже знакомая горничная спустилась и позвала нас.
Мы перекинулись взглядами и последовали за ней.
Сегодняшний день не был для Рассела необычным: встречи с аристократами, деловыми партнерами и куча бумажной работы. И хоть он уже давно этим занимается и привык ко всему, усталость и раздражение всё же оставались.
Герцог снял очки и устало потер переносицу. Наконец работа была завершена, и он мог спокойно отдохнуть.
Но мысли об отдыхе прервал резкий стук в дверь.
— Войдите.
— Г-господин, юная госпожа прибыла, велела сообщить, что она вернулась домой. — застенчиво и даже испуганно смотря в пол, сказала молодая служанка.
Поначалу герцог даже не мог вспомнить, работала ли такая служанка в поместье раньше. Всё-таки как хозяин дома он старался запоминать лица всей прислуги и относится к ним соответствующе. Но с каких-то пор знакомые люди стали исчезать. Герцог отчаянно пытался вспомнить, что же привело к тому, что знакомые ему раньше дворецкий, главная горничная, садовник, которые великолепно выполняли свою работу, вдруг пропали из дома.
Эти мысли заняли его уставшую голову, и только через несколько десятков секунд он наконец понял, что сказала ему служанка. Да, его дочь Бьянка вернулась из столицы. Получается, прошло уже четыре года? За всей этой работой герцог даже не заметил, как пришел день, когда Бьянка закончила академию.
— Скажи им подняться в комнату для гостей и сообщи моей жене и сыновьям.
Рассел допил отдающий горечью чай, что стал уже совсем холодным, и встал с кресла. Его голова вдруг закружилась и он схватился за край стола, чтобы не упасть. «Когда-нибудь это всё окончательно доведет меня», — подумал он.
Герцог вышел из кабинета и направился в гостевую, а по дороге он начал размышлять.
События последних лет, может даже нескольких десятилетий были для него как в тумане. Картинки прожитой жизни проносились перед ним, но он не мог ухватиться ни за одну.
Что же привело к такому? Может, старость? Или он просто заработался? «Ах, да, и как я мог забыть», — герцог наконец вспомнил о своей первой жене. Встреча с ней стала для него началом, а её несправедливая смерть концом.
Их брак был заключен как и многие другие — по договоренности и без любви. Но пара всё же сошлась характерами, и можно даже сказать, что супруги полюбили друг друга. Это была отнюдь не романтика, но такая теплая семейная любовь.
Герцог заботился о своей жене, а та поддерживала его, вкладывая в это все силы.
Его жена, Хестия, не любила светскую жизнь, все эти балы и чаепития. Вместо этого она посвящала всё свое время семье. И герцогу это нравилась. А как он был рад, когда жена родила ему двух прекрасных детей, сначала его старшего сына, а позже и очаровательную дочь Бьянку.
Да, герцог был счастлив как отец и как муж. Но эти чувства куда-то делись, позабылись и затерялись, когда его любимая Хестия слегка с неизвестной болезнью.
Герцог тогда уже был очень влиятельным человеком, но даже так он не смог найти ни врачей, ни лекарства, что могло бы излечить его жену.
Он сам не понял, но это изменило его. Где-то в подсознании он думал: «Если бы у меня было больше власти, больше средств и связей, больше влияния, тогда я смог бы её спасти».
Герцог перестал обращать внимание на семью, заключил выгодный брак и стал заниматься тем, за что его вскоре возненавидела когда-то любимая дочь.
И герцог искренне не понимал, что ей было не по нраву. В его голове после смерти жены четко сложилась картинка «правильной герцогской семьи» по всем аристократическим устоям. Любовь и забота были не нужны, ведь в низ нет выгоды. Старший сын становится преемником, а дочь полезной картой, которую можно обменять на выгодный брак, тем самым установив прочную связь с каким-нибудь влиятельным родом.
Но Бьянке такое положение дел искренне не нравилось, а герцог не мог понять почему.
И вот сейчас его дочь, извечная головная боль, вновь предстала перед ним.
Глава 30
Под столицей
— Бьянка, воспитанные люди сначала предупреждают в письме о своем приезде. — а эта женщина не перестает удивлять. Я ожидал, что она будет хоть немного удивлена или обеспокоена не запланированным возвращением Бьянки, которую она в течение четырех лет так усердно пыталась убить.
Но нет, герцогиня выглядит абсолютно нормально, такая типичная аристократка. До ужаса гордая и величественная. Я бы даже зауважал её, если бы была хоть капля того самого величия, или если бы нашелся хоть один повод для гордости.
В общем, мачеха Бьянки ничем не отличалась от женщин в пестрых платьях с огромным количеством золота и драгоценностей, что каждый день собирались в бутиках в столице лишь ради сплетен и хвастовства.
— Ох, извините, к сожалению, единственный человек, который был хоть немного заинтересован во мне и моем воспитании, уже давно скончался. — Бьянка состроила обиженное лицо, прямо как у ребенка, которого отчитывали за плохое поведение. — Герцог правда быстро нашел ей замену, но, как видите, она плохо справилась со своей задачей.
— Бьянка! — небольшой столик у дивана жалобно заскрипел и прогнулся под кулаком герцога. — Только приехала, а уже грубишь, позоришь наш род! — герцог выговаривал каждое слово медленно и через зубы. — Еще и почившую мать успела припомнить, да как тебе не…
— Закрой рот. — в голосе Бьянки появились какие-то загробные нотки, и на секунду показалось даже, что от неё повеяло холодом. — У тебя нет ни малейшего права говорить о матери, не смей даже думать о ней.
Герцог сначала было разозлился и с яростью в глазах посмотрел на Бьянку, но потом вдруг остыл и просто опустил взгляд в пол.
— Э-эм, сестра, может тогда расскажешь, как провела время в академии, или представишь своего спутника?
— Это я с радостью, братец! Знаешь, не советую тебе поступать в академию.
— Тебе так сильно пришлось не по душе?
— Я бы сказала, она не оправдала моих ожиданий. Я надеялась на спокойные и немного даже монотонные занятия, разбавленные чаепитиями, балами и новыми встречами. Но всё было иначе, несколько нюансов не совпадали. — Бьянка резко посмотрела в глаза герцогини и улыбнулась.
Это была особая улыбка, она начала показывать её лишь год назад, когда окончательно привыкла к убийствам, и те иногда даже стали доставлять ей некую радость. Не будь у меня моей совершенной памяти, я бы всё равно вряд ли смог забыть вид скалящейся Бьянки, чьи белоснежные волосы были измазаны кровью.
— Вместо чая подавали яд, бал превращался в резню, а знакомилась я только с бывалыми наемниками, что убивали людей за монету. — тут уже маска спокойствия герцогини дала трещину, и та поперхнулась чаем, обратив внимание каждого на себя. — Ах да, это Зет, мой компаньон и друг. Зет, ты же должен помнить, скольких мы убили за четыре года.