Она рассказала, что ее тетушка из Пирея ездила каждый год пятнадцатого августа на остров Тинос и все свои сбережения приносила в дар всемилостивой богородице, моля ее об исцелении, но болезнь не проходила; в конце концов ее вылечил бесплатно за два месяца Зет, и с тех пор его фотография красуется у нее в комнате среди икон.
— Но за что же его убили? Такой прекрасный человек, — вздохнула проститутка.
А Хадзис только этого и ждал. Он стал рассказывать ей, как он прыгнул на ходу в грузовичок, что сделал с Вангосом... «Пистолет, дубинка, Янгос, ноги пожарного...»
Афины казались Хадзису беспредельными. Красивый город, полный неожиданностей. Как-то раз его пригласила в свой дом богатая дама, жившая в Колонаки. Она поддерживала левых, потому что ее муж, не уступавший ей по богатству, был правым, а она старалась делать все ему наперекор. Богатая дама проявляла интерес к простым людям из народа, которые, несмотря на свою бедность, верили в высокие идеи. Ее шофер доставил Хадзиса из его жалкой лачуги в Колонаки. Впервые попал Хадзис в этот аристократический афинский квартал. Там жили совершенно другие люди. Выйдя из машины, он увидел витрину, где в корзинках спали крохотные собачки. Собачки той же породы встретили его пронзительным лаем в прихожей, когда служанка открыла ему дверь. Хадзис растерялся. В таком огромном доме ему никогда еще не приходилось бывать: с седьмого этажа все Афины были видны как на ладони. В гостиной его приветствовала хозяйка дома в платье такого же цвета, как халат у той проститутки; она была надушена крепкими духами, от которых слегка кружилась голова. Тепло пожав Хадзису руку и усадив его за стол, она пожелала услышать от него подробный рассказ о прыжке в грузовичок.
— Я хочу все знать об этом убийстве. Подумать только, если бы не вы, преступникам удалось бы скрыться.
Но Хадзис упорно молчал и только пил воду. Перед прощанием дама ловко сунула ему в руку конверт. На улице ой открыл его, там оказались деньги. Он послал их на рождество домой и таким образом избавился ненадолго от слезных писем матери.
Вскоре для Хадзиса настали опять голодные дни. Теперь он мог лишь мечтать о горячем торте, пироге с сыром, вкусных пирожках, шашлыке и рубце. А когда наступают холода, надо есть посытней. Поэтому Хадзис купил ящичек, ваксу, щетки, разноцветные кремы, срезал со стула в кинотеатре «Розиклер» кусок бархата и, вооружившись всем этим, встал возле мэрии. Другие чистильщики посмеивались над ним:
— Без тебя, говорят, не может обойтись демократия!
— Молодец Тигр! Ты герой. Никому не поддался!
— Вытащил змею из норы, а сам в нору угодил.
— Хадзис, герой, ты свалил Караманлиса!
Однажды к Тигру явился мужчина в темном пальто и сказал, что хочет поговорить с ним. Он повел Хадзиса в ресторан и угостил его обедом.
— Ну а теперь перейдем к делу, — начал он, закурив сигарету. — Я тебе кое-что растолкую, потому что ты должен разобраться в обстановке. Ты коммунист, и я коммунист. Но партия ЭДА прогнила насквозь. Это буржуазная партия. Когда надо из кого-нибудь сделать героя, они предпочитают взять буржуя, а не человека из народа, такого, как ты. Зет был буржуй. О марксистской диалектике он понятия не имел. Добрый, гуманный человек, но совсем не подходящий для того, чтобы по нему равнялась вся молодежь. Дошло до тебя?.. В Греции нищета, голод. Нужны коренные перемены, а не постоянные компромиссы и всякие махинации. Я говорю тебе это, чтобы ты понял: героем должен стать ты, а не Зет. Но ты им не подходишь. У тебя нет буржуазно-демократического нутра Зет и его достоинств. Поэтому тебя сбросили со счетов. Я знаю все закулисные интриги и отвечаю за свои слова...
— Не касайся святого, — сказал Хадзис. — Я не силен в политике. А Зет я люблю и верю в него. Он мой вождь.
Зима прошла для Хадзиса в бесконечных трудностях и огорчениях. С наступлением весны стало как будто немного легче. В марте знакомый шофер отвез его на грузовике в Нейтрополь повидать родных. Хадзису показалось, что все они очень изменились: дети стали совсем большими, мать стала совсем дряхлой, жена совсем чужой, а квартал стал совсем маленьким... Как ему жилось в Афинах? Здесь ему теперь уже нечего бояться... Но дома он чувствовал себя как в тюрьме.
— Теперь ты сделался знаменитым, — сказала ему мать, — но почему ты не разбогател и не можешь вызволить нас из нужды?
Тщетно пытался он объяснить ей, что в его случае одно не связано с другим. Старуха не могла ничего понять. Ей нужны были деньги. Она считала, что сын напал на золотую жилу. Под конец она попросила его передать привет от нее премьер-министру, когда они снова встретятся, и напомнить ему о пособии по бедности, которого она ждет много лет. Хадзису настолько было тяжело дома, что он с радостью уехал опять в Афины.