— Что случилось?
— Не знаю, — ответил тот.
— Какая-нибудь демонстрация?
— Сейчас увидим.
Зажегся зеленый свет, и они перешли дорогу. Но Иосиф пересек улицу Венизелоса и зашагал по левой ее стороне, а его случайный собеседник, не попрощавшись с ним, пошел по правой.
Чем ближе подходил Иосиф к толпе, тем лучше видел, что происходило. Люди дрались и швыряли камни в какое- то здание. Зачем? Вместо того чтобы остановиться, он шел дальше, подстрекаемый любопытством. В нарядной витрине магазина «Адамс» его внимание привлекла кукла, выставленная там почему-то голой. Вдруг на стекле витрины Иосиф увидел отражение двух парней, которые схватили какого-то человека, пытавшегося от них вырваться, и, подставив ему подножку, повалили на землю. Потом один из парней стал пинать его ногами. Тогда распростертый на асфальте мужчина вцепился своему врагу в голень и с силой, которую придает людям сознание того, что они страдают невинно, отбросил его прочь. Но второй парень, повыше ростом, на этом не успокоился. Он снял широкий ремень с тяжелой металлической пряжкой — такие ремни носят обычно моряки — и, наклонившись над поверженным, принялся хлестать его по голове.
Посмотрев по сторонам, Иосиф убедился, что всюду происходило примерно то же самое. Ему почудилось, что он наблюдает одну какую-то сцену, многократно отраженную рядом зеркал. И вдруг он почувствовал, что его хватают за лацкан пиджака. Он повернул голову — вернее сказать, его заставили повернуть голову — и оказался лицом к лицу с каким-то ужасным типом, похожим на наркомана. Тот изо всей силы тянул его за лацкан, словно хотел разорвать потертый пиджак.
— Где твоя булавка? — спросил он, и Иосиф почувствовал на своем лице его зловонное дыхание.
— Какая булавка?
— Так ты не знаешь?
И, отпустив Иосифа, он двинул его кулаком в живот. Иосиф согнулся от боли. Помимо астмы, его давно мучила язва.
— За что вы меня бьете? Что такое я сделал?
Тем временем его окружили какие-то люди. Кто-то «пощекотал» его между лопатками, но, когда он попытался обернуться, чей-то локоть, заранее подставленный, заехал ему прямо в лицо.
У Иосифа пошла кровь из носа.
Да что же это творится?
— Господин полицейский! — закричал он. — Господин полицейский!
Стоявший поблизости полицейский повернулся к нему спиной и сделал вид, что ничего не слышит. Очередной удар пришелся Иосифу по позвоночнику. Он рухнул на землю и последнее, что увидел, это как кто-то ломал стул и его обломки, импровизированные дубинки, распределял между людьми, тянувшими к этому человеку руки. Тут Иосиф потерял сознание.
Он очнулся на Пункте первой помощи, когда ему зашивали рану над бровью. Он ощущал страшную боль. Кто его доставил сюда и как, он не знал, не помнил. Все тело у него ломило. Домой он добрался на такси.
Время шло, а Иосиф никак не мог заснуть и с тревогой думал, что завтра не сможет закончить столик, который ждет бакалейщица. Его одолевали мрачные мысли. На Пункте первой помощи он слышал разговор о каком-то Зет, человеке, ему совершенно неизвестном, о каких-то сторонниках мира. А кто не был сторонником мира? Этот добрый Иосиф не мог поверить в распятие на кресте. Около полуночи, когда вдалеке пропел первый петух, в дверь постучали. Последнее время он жил один: три года назад умерла его жена, дочки повыходили замуж, а сын уехал в Германию работать на заводе. Поэтому ему ничего не оставалось, как встать с постели и идти самому открывать дверь. Он спросил:
— Кто там?
Полиция.
Дрожа от страха, Иосиф отпер дверь.
— Следуйте за нами.
— Куда?
— В полицию.
— Одну минутку, я только оденусь.
— Да нет, не надо, можно в пижаме... Накиньте пальто и садитесь в машину.
Он повиновался, превозмогая боль.
В полиции его провели прямо к Префекту, который предложил ему сесть. Префект производил впечатление очень вежливого человека.
— Иосиф Заимис, сын Леона?
— Да, так.
— По профессии мебельщик?
— Да, так.
— Документы у тебя, Заимис, в порядке, — продолжал Префект. — Тебе нет никакого смысла портить их. Понимаешь, что я имею в виду?
— Не совсем.
— Я хочу сказать, что ты не подашь жалобу по поводу того, что на тебя напали на улице неизвестные люди. Ты хороший человек, и полиция тебя ценит. Ведь ты понимаешь, что произошло недоразумение. Тебя приняли за другого. Это облегчает наше положение. И потом учти: что бы тебе ни понадобилось, я всегда к твоим услугам. — Никогда еще такой большой человек, как префект полиции, не разговаривал так с Иосифом. Что скрывать, тот был польщен. И разрешение на мастерскую, и многое другое — все было в руках Префекта. — Ты свободен. Извини, что тебя больного побеспокоили в столь поздний час, но завтра могло быть уже поздно. Нас бы опередили другие. Завтра ты обо всем прочтешь в газетах и поймешь, почему я тебя вызывал. А теперь иди.