Иосиф вернулся домой совершенно сбитый с толку. Теперь уже пели все петухи в его квартале. И он ждал утра, первых газет, чтобы понять наконец, что же такое произошло.
Человек, который, расставшись с Иосифом на перекрестке, пошел по правой стороне улицы Венизелоса, — его звали Захариас — увидел, что ему навстречу идет мужчина с широкими сросшимися бровями и вдруг останавливается возле магазина швейных машин «Зингер». Захариас не знал, что происходило неподалеку, кто кого избивал, зачем швыряли камни, почему ножками стульев, точно просфорой, оделяли христиан. Из чистого любопытства он тоже остановился и стал наблюдать за мужчиной со сросшимися бровями, который сделал еще несколько шагов ему навстречу и оказался внезапно окруженный какими-то людьми.
— Господин Префект, — обратился к нему один из них, — мы будем караулить здесь хоть до рассвета, дождемся их и всех разделаем под орех.
Мужчина со сросшимися бровями покровительственно похлопал по плечу этого смельчака, назвавшего его господином Префектом, и сказал:
— Ну, хватит... Ты не очень-то разбираешься в обстановке. Я без тебя знаю, что надо делать. — И он пошел дальше в сопровождении небольшой свиты.
Захариас был чрезвычайно удивлен. Он попал в эту часть города случайно, возвращаясь с рынка Богоматери, что в Котельщиках, куда ходил каждую среду вечером, когда магазины были закрыты, и покупал там у оптовых торговцев скобяные товары. Его заинтриговал услышанный случайно разговор, и он спросил у парня с тонкими усиками, стоявшего тут же на тротуаре:
— Кто этот, со сросшимися бровями?
Парень с изумлением уставился на него:
— Как! Вы не узнали господина префекта полиции?
— А-а-а, — протянул Захариас.
— Кстати, а вы что тут делаете?
— Я случайно проходил мимо.
— Желаю вам добра и не советую совать нос куда не следует. У вас что, руки чешутся или вы по больнице соскучились?
Погрозив ему пальцем, усач удалился. Захариас прошел несколько метров и опять остановился. Впереди около сотни людей тузили друг друга, швыряли куда-то камни. Вдруг к дерущимся подбежал какой-то субчик и шепнул что-то на ухо приземистому парню. Тогда тот сделал знак своему соседу, и они вдвоем подскочили к мужчине, который стоял спокойно в стороне, наблюдая за происходящим, и принялись его колошматить. Кто они были такие? Что за пантомима разыгрывалась здесь? Кого избивали? За что?
— Ваше удостоверение.
Захариас с готовностью показал свое удостоверение личности.
— Нет, не это, — сказали ему. — Другое.
— Какое еще? — в недоумении спросил Захариас.
— Тогда проваливай отсюда, чтобы не нарваться на неприятность.
— Да что тут такое происходит?
— Нам что, отчитываться перед тобой?
Захариас перешел на другую сторону улицы и вскоре встретил своего земляка Вангелиса, с которым не виделся много лет.
— Построил себе дом? — принялся расспрашивать его Вангелис.
— Да, в два этажа. Слава богу! В деревне ты совсем не бываешь?
— Думаю в этом году съездить на лето. Когда поспеет виноград. А ты собираешься?
— Нет, что ты! Больно далеко до Крита. Я не был там лет двенадцать.
— Как жена? Ребятишки?
— Хорошо. А твои как?
— Тоже хорошо. Старшая дочка кончает гимназию...
— Скажи, что тут сейчас происходит?
— А я почем знаю! Не разбери поймешь. Хотел у тебя спросить.
— Да я случайно здесь оказался. Пошли скорей, а то как бы нам не впутаться в какую-нибудь неприятную историю.
Они хотели обойти толпу хулиганов, как вдруг Вангелиса оттащили в сторону и стали избивать. Захариас попытался заступиться за него, но ему тоже досталось как следует.
— Чего лезешь?
— Он ни в чем не виноват.
Захариаса пнули в живот. Вангелису разорвали карманы пиджака, и на землю посыпались мелкие монеты, которые он не осмелился поднять.