С тех пор они с Димисом стали закадычными друзьями. И когда вечером они выходили пройтись по улицам своего квартала — этот бедный квартал в центре города выглядел таким же грязным и неприглядным, как какая-нибудь дальняя деревня, — Димис брал его под руку. Иногда даже обнимал за плечи. Три великолепные нашивки касались плеча Янгоса, и он раздувался от гордости. Прикосновение самой ласковой женской руки не способно было привести его в такой восторг. Они шли рядом, и соседи почтительно здоровались с ними, те самые соседи, которые раньше обзывали Янгоса последними словами: сволочью, подонком, бездельником, бродягой, хулиганом! Теперь эти люди, видя, что он в дружбе с жандармом, при встрече приветствовали его. И это доставляло Янгосу несказанную радость.
Вскоре он познакомился с Главнозавром, который стал наставлять его на путь истинный. Сегодня утром, когда он пришел повидаться с Главнозавром, тот пообещал заплатить за его отсидку в тюрьме и раздобыть десять тысяч драхм, чтобы он мог расквитаться с Аристидисом, своим компаньоном, и завладеть полностью «камикадзе» — так Янгос ласково называл свой грузовичок, который был японского производства, — но все это при условии, что он согласится на один «рейс».
Главнозавр здорово насел на него. Одно дело избить человека, а другое — «несчастный случай на улице», как сказал ему Главнозавр. Янгос был способен на все, он не знал преград, но тут он смутился. Какой-то внутренний голос говорил ему: «Янгос, не делай этого». Но Главнозавр, сущий дьявол, змей да и только, повел его в маленькую кофейню, что в галерее, и выложил все начистоту.
— Послушай-ка, Янгос, — начал он. — Я бы сроду не просил тебя ни о чем, если бы не был уверен, что ты ничуть не пострадаешь. Рейс должен состояться. Человек, который приезжает сегодня в Нейтрополь, чтобы выступить с речью, должен ненадолго исчезнуть. А то он у нас в печенках сидит. В Лондоне он организовал выступления против королевы. Он один участвовал в Марафонском марше мира. В парламенте он подбил глаз нашему депутату. А теперь он собирается приехать сюда, чтобы изображать перед нами героя. Мы, македонцы, должны проучить его. Пусть этот тип поймет наконец, что такое Македония.
— А чем занимается этот тип?
— Он депутат.
— Коммунист?
— Да, Янгос. Свежий фрукт. Только что созрел на ветке и уже зазнался. Мы должны этому орлу подрезать немного крылья. Иначе он взлетит слишком высоко, а если такие, как он, придут к власти, они крышками от консервных банок прирежут нас, тебя и меня — всех нас.
— Значит, с помощью «камикадзе»?
— С помощью «камикадзе».
— Когда приедет этот тип?
— Сегодня в полдень. Прилетит самолетом. Прямо из столицы.
— Надо подумать, — пробормотал Янгос и допил кофе, остававшийся в чашке.
— Дело не терпит отлагательства. Ты должен сказать мне сейчас же, немедленно, да или пет. В конце концов, разве ты не состоишь в батальоне смерти нашей организации? Какой же ты герой?
Последние слова Главнозавра задели Янгоса за живое. Он долго смотрел в задумчивости на кофейную гущу, словно силясь прочесть там свою судьбу. Потом, глубоко вздохнув, сказал:
— За этот рейс — он же депутат, не рядовой человечишка — я хочу получить столько денег, чтобы мне хватило расплатиться за машину и отсидку в тюрьме.
— Идет, — согласился Главнозавр и встал с места. — Пошли-ка лучше отсюда, а то твои приятели смотрят на нас. Мы не должны давать повод для подозрений. Сегодня произойдет событие огромной важности.
Он расплатился за кофе, и они вышли из кофейни. Накрапывал дождик. Неожиданный весенний дождичек, капли которого падали на трехколесные грузовички, стоявшие на улице.