23 июля 2161 года
Прошло две недели. Мы постепенно привыкаем к новой жизни: воздух больше не пьянит, тело адаптировалось к местной гравитации, желудок привыкает к новым продуктам.
Мы проводим с Ингрид по 12 часов вместе – высаживаем те семена, которые я взяла с собой, изучаем поведение растений, которые росли у меня в ракете, а теперь нашли место в открытом грунте.
Я рассказываю ей новости последних лет, она делится своими впечатлениями о жизни тут и ностальгирует по привычной жизни на Земле. Там у нее остались мама и дочь. Показывала фотографию малышки – замечательная девочка. Не представляю, что испытывает Ингрид, запертая тут без возможности вернуться и обнять свою дочь.
Я как-то по-особенному остро ощущаю эту материнскую боль.
Последние дни чувствуется, что нерешенный вопрос нашего будущего остро встает между всеми нами. Подозреваю, что со дня на день произойдет разговор, который решит судьбу всех здесь присутствующих. Но я пока не хочу об это думать. Сегодня утром Джон сказал, что нам надо будет поговорить перед сном. С нетерпением жду отбоя и даже понимаю, какая у него будет тема. Но об этом чуть позже!
27 июля 2161 года
Собственно, кульминация состоялась сегодня. За завтраком Владимир и Алексей попросили нас организовать на берегу моря собрание в 20:00 по земному времени.
Мы живем по земным часам – в местных сумерках биологические часы сбиваются. И без четкого отслеживания времени бы сложно понять, когда надо ложиться спать и вставать. Первый экипаж выработал за три года привычку жить строго по графику – и это единственное верное решение.
Мы с Ингрид сегодня срезали урожай капусты – большие кочаны, такие на Земле вырастить невозможно! Мы принесли один на кухню – ребята сорвали себе по одному листу и задорно хрустели. Ларри высказал общую мысль:
– Не хуже, чем на Земле! – и будто снял общее напряжение, которое витало в воздухе.
Во время работы мы с Ингрид не обсуждали, что будет сегодня вечером, но она так мечтательно сказала, что хочет вернуться домой, что у меня дрогнуло сердце. Я понимала, каждый из нас будет поставлен перед выбором, но не хотела заранее озвучивать своей напарнице то решение, которое мы с Джоном приняли накануне.
В восемь вечера мы все расселись у костра. Пламя, которое поедало угольные брикеты, принесенные из нашей ракеты, светило ровным фиолетовым пламенем, а когда редкие светящиеся частицы попадали в огонь, они взрывались снопом радужных искр.
Я зафиксирую тут нашу беседу дословно, чтобы пересказ не исказил смысл.
Алексей прежде, чем взять слово, вопросительно посмотрел на Владимира. Тот слегка кивнул, и наш капитан заговорил:
– Сегодня нам надо принять важное решение. В руках у нас не только судьба 14 человек, которые присутствуют на этой планете, но и всех тех людей, которые узнают (или не узнают) о существовании этого места в будущем. Итак, у нас есть ракета, которая готова отвезти на Землю 9 человек.
В этот момент надо было видеть лица тех людей, которые сидели у костра: кто-то потупил глаза, кто-то, наоборот, посмотрел на Алексея с надеждой. Джон, который сидел рядом со мной, просто сжал мою руку в своей большой ладони.
– Да, я понимаю – продолжил Алексей, – решение будет очень непростым. У нас есть всего два варианта развития событий: первый, это просто продолжать жить здесь, ничего не делая. Экспедиция «Зевс» завершится – если в течение года мы не дадим знать о себе, эта космическая программа будет приостановлена, а значит, никто не будет нас искать. Второй вариант – выбрать девять человек, которые вернутся на Землю, чтобы доложить результаты миссии и отправить сюда несколько новых групп для освоения территорий. Собственно, вот и все – вам слово.
Все сидящие у костра начали переговариваться между собой. Я слышала обрывки реплик, резкие восклицания и радость в голосах, но не всматривалась в лица коллег.
– Я за возвращение! – присоединился Владимир – Я не хочу скрывать факт обитаемой планеты. Мы обязательно вернулись бы, если бы не поломка корабля. Мы оставим здесь тех, кто захочет. Если таких не найдется – будем тянуть жребий. Мы вернемся сюда спустя девять месяцев, максимум – год, с оборудованием для создания на этой планете нового места жительства, если все же решим улететь.