Ее личные вещи едва покрывали стол. Это было все, что от нее осталось, весь итог. Несмотря на это, она казалась удивительно реальной, очерченная разрозненными данными, которые у нас были.
Я взяла пластиковый мешочек с прядью ее волос, которые выглядели чистыми и шелковистыми, неяркого светлого оттенка. В другом мешочке были две маленькие сережки, простые колечки из золотой проволоки.
Единственным самим по себе доказательством убийства был моток тонкой проволоки с белым пластиковым покрытием, которой были связаны ее руки. Брезент был средней толщины, подшит красными нитками. Он выглядел стандартным — таким пользуются маляры или закрывают дрова от дождя. В одном углу было красное пятнышко, похожее на божью коровку или на пятно крови, но при ближайшем рассмотрении я поняла, что это просто маленький квадратик красных стежков, где нитка была закреплена в конце шва.
По этим нескольким предметам мы надеялись реконструировать не только ее личность, но и личность убийцы.
С опозданием я подключилась к разговору. Стэси выкладывал наш прогресс на сегодняшний день. Видимо, Мандел заново изучил дело. Также, как Стэси и Долан, которые нашли тело, он занимался расследованием с самого начала. Он говорил — Плохо, что Краус уехал. Нас не так много осталось. Кейт Болдуин и Оскар Уоллен оба на пенсии, а Мел Галлоуэй умер. Но все равно, хорошо получить шанс вернуться к этому делу.
Стэси спросил — Ты видишь что-нибудь, что мы пропустили?
Мандел подумал над этим — Кажется, есть одна вещь, которой я бы поинтересовался — это Иона Мэтис, девица, на которой Фрэнки был женат. Она может что-то знать. Я слышал, что она вернулась и сидела с ним на суде. Она так его жалела, что готова была снова выйти за него.
Стэси сделал страдающее лицо — Я не понимаю. Я даже один раз не смог жениться, и я законопослушный гражданин. У тебя есть ее адрес?
— Нет, но я узнаю.
Я вернулась домой и помахала Генри. Потом зашла в квартиру, бросила сумку на кухонный стол и поднялась наверх. Мне было нечего читать и я уже пробежала пять километров в шесть утра. Я умудрилась убить полтора часа и стала думать, куда отправиться ужинать.
Взяла сумку и куртку, заперла дверь и поехала в Макдоналдс на Милагра стрит. Я так часто заказываю еду у них в окошечке, не выходя из машины, что они узнают меня по голосу. По наитию я заказала больше еды и поехала к Стэси. По моему мнению, в жизни нет такого состояния, которое не может быть улучшено с помощью дозы вредных продуктов.
Когда я постучала в его экранную дверь, то увидела его сидящим на картонной коробке. Измельчитель бумаг был подключен к удлинителю, который тянулся через комнату.
Он помахал мне рукой.
Я подняла пакет — Надеюсь, вы не ужинали.
— У меня нет особого аппетита, но составлю вам компанию.
— Хорошо.
Я пошла в кухню, где нашла упаковку бумажных тарелок и рулон бумажных полотенец.
Вернулась в гостиную и отодвинула от стены две картонных коробки. На одну я уселась, а другую использовала как стол, поставив ее между нами. Я достала кока-колу, две большие коробки жареной картошки, пакетики кетчупа и соли и завернутые в бумагу гамбургеры с сыром для каждого из нас. Я выдавила кетчуп на картошку, посолила все и затем умяла свой гамбургер примерно за восемь укусов.
Стэси наблюдал за этим с опасением. — Я никогда такого не ел.
Я остановилась в процессе вытирания рта. — Вы шутите.
— Нет. — Он откусил немножко и прожевал с подозрением. Со второго укуса до него, кажется, дошло, и он справился с делом так же быстро, как и я.
— Откуда это у вас? — спросила я, указывая на измельчитель бумаг куском картошки.
— От соседа, — ответил Стэси. — Очищаю мой стол. Не могу заставить себя уничтожить свои квитанции. Я думаю, что умру, прежде чем до меня доберется налоговая инспекция. Но все равно волнуюсь по поводу проверки без необходимых бумаг в руках.
Он вытер рот. — Спасибо. Это было замечательно.
— Счастлива помочь.
Стэси собрал мусор, сложил его в пакет, потом повернулся и сделал свободный бросок, посылая его в мусорное ведро.
Он сказал лениво — Я почти забыл сказать, звонил Джо Мандел и дал адрес Ионы Мэтис, она живет в пустыне, городок называется Пичес.
— Где он?
— Над Сан-Бернандино, у шоссе 138. Я говорил, что Джо узнал о красном Мустанге? Этот парень, Гэнт, владелец, умер десять лет назад. Но его жена сказала, что машина была украдена из мастерской в Кворуме, Калифорния, куда он ее привез, чтобы поменять сиденья.
Гэнт попросил, чтобы машину привезли обратно из Ломпока, но она была разбита, он повернулся и продал ее хозяину мастерской, из которой она была украдена, парню по имени Руел Макфи. Согласно нашим источникам, машина сейчас зарегистрирована на него. Я оставил ему четыре сообщения, но пока он не отозвался. Кон думает, что надо туда съездить.
— Где находится Кворум? Никогда о нем не слышала.
— Я тоже, но Кон говорит, это к югу от Блита, у границы с Аризоной. Вот что интересно. Оказывается, Фрэнки Миракл вырос в Кварцсайте, Аризона, что всего лишь в нескольких милях от Блита. Кон хочет сделать крюк и по пути в Кворум заехать в Пичес, поговорить с Ионой Мэтис.
— Когда?
— Говорит, завтра утром.
— Я поеду. Как насчет вас?
— Поезжайте вдвоем. Я посмотрю, что скажут доктора.
— Я буду держать пальцы за вас.
Глава 6
Мои сборы в путешествие заняли пять минут. Самое большее, мы едем на два дня, что подразумевает зубную щетку, пасту, две чистые футболки, две пары носков, четыре пары трусов и футболку большого размера, в которой я сплю. Я затолкала все это в вещевой мешок, размером с диванный валик. Поскольку я ношу джинсы и кроссовки, мне еще будут нужны только спортивные штаны для бега, ветровка и моя портативная пишущая машинка Смит-Корона. Долан выбрал ранний старт, что по его понятиям означает отъезд в 9.30.
Долан, должно быть, помыл свою машину, потому что снаружи она была чистой, и пол освободился от чеков за бензин и оберток от продуктов. Я придержала дверцу, пока он перегнулся через сиденье и впихнул сбоку свой чемодан. Я поставила Смит-Корону на пол, кинула свой мешок на заднее сиденье и уселась.
Долан направился на юг по 101 шоссе. По моим расчетам, до Пичес было 145 километров, не больше полутора часов. К счастью, Долан любил болтовню не больше, чем я.
Береговая линия была в дымке. Резкий свет над океаном смягчался ближе к берегу. Острова в сорока километрах были едва видны. Крутые склоны холмов спускались к шоссе, покрытые зарослями темно-зеленого кустарника, полного жизни после влажной осени и долгих сырых зимних месяцев.
В Пердидо мы повернули от побережья по шоссе 126. В цитрусовых рощах апельсины висели на деревьях, как елочные украшения. Вдоль дороги стояли фруктовые ларьки, но они откроются не раньше, чем через месяц.
В Палмдейле мы свернули на восток по шоссе номер 14. Согласно карте, дорога, по которой мы ехали, проходила по западной границе пустыни Мохэйв на высоте 150 метров.
Мы проехали знак, на котором было написано: Пичес, население 897. Там был магазинчик, который торговал бензином, шинами, пивом и сэндвичами. Там было два кафе, один салун и ни одного мотеля. Вывеска гласила «Парк мобильных домов Пич гроув». Каждый из шести трейлеров был помечен буквой, написанной на стене у входа: A,B,C,D,E и F.
Долан остановил машину около ряда почтовых ящиков и мы вышли. — Кажется, F в эту сторону, — сказал он. Я последовала за ним по изрезанной колеями грязной дорожке.
Дверь в F была открыта, с легким скользящим экраном, который позволял воздуху циркулировать. На маленькой самодельной вывеске было написано: «Маникюр от Ионы» и номер телефона, слишком мелко, чтобы разглядеть, проезжая мимо. Выцветшее полотнище тента закрывало крыльцо. Трейлер был старый и маленький. Две женщины сидели в кухоньке, одна на скамейке, другая — на стуле, пододвинутом поближе к складному столику на одной ноге. Обе повернулись и посмотрели на нас. Та, что помоложе, продолжила красить другой ногти.