Поднялось несколько рук.
— Прошу, — кивнула я блондинистому слизеринцу.
— Драко Малфой, — представился он, — существует специальное зелье, которое наносят на волосы. Оно препятствует выпадению.
— Десять баллов Слизерину, — кивнула я, — как видите, решение простое. А недалекие магглорожденные наверняка считают, что это просто блажь.
Довольный Драко сел на место.
— Теперь вы.
— Пэнси Паркинсон, — представилась девочка, — для длинных волос существуют зачарованные заколки.
— Еще десять баллов Слизерину, — кивнула я. — И эти заколки есть в свободной продаже.
На Грейнджер было страшно смотреть. Я оглядела других учениц.
— Теперь вы, мисс, — улыбнулась я черноволосой и черноглазой девочке, — у вас очень красивые серьги. Вас не затруднит рассказать о них?
Девочка встала.
— Парвати Патил, Гриффиндор, — начала она, — для многих сглазов нужен контакт глаза в глаза. Длинные блестящие серьги отвлекают внимание возможных недоброжелателей от моих глаз.
— Десять баллов Гриффиндору, — сказала я. — Как видите, от многих крайне неприятных вещей можно защититься достаточно простыми средствами. Конечно, отдельным личностям все это кажется мелким и незначительным. Им подавай эффектные сражения и дуэли. Но пренебрегая обычной, традиционной защитой, они рискуют до глобальных сражений просто не дожить. Кроме того, многие заклинания очень энергоемкие. Если подросток, магия которого еще не сформировалась до конца, будет их применять, то в лучшем случае он свалится с истощением, а в худшем — может стать сквибом. А теперь возвращайтесь к учебникам. Вступление и первая глава.
Красная как рак Грейнджер снова подняла руку.
— Еще вопросы, мисс Грейнджер? — доброжелательно поинтересовалась я.
— Профессор Амбридж, — проговорила девушка, — вы не могли бы рекомендовать мне книги по традициям волшебного мира.
А вот это уже засада! Ладно, выкручиваемся.
— Простите, — «удивилась» я, — но вы уже пятый год учитесь в Хогвартсе. Вам еще на первом курсе должны были все объяснить. Неужели не объяснили?
Грейнджер покачала головой.
— Собственно, мне сейчас сложно вспомнить, — продолжала я, — мне все эти вещи родители рассказывали. И я считала, что это обязанности деканов.
Пэнси подняла руку.
— Да, мисс Паркинсон.
— Профессор Амбридж, это же Гриффиндор. Наш декан всем список литературы дает еще вечером первого сентября. Если Грейнджер надо, пусть попросит у первокурсников. Или у нашего декана. А в библиотеке целый стеллаж на эту тему.
— Ну вот видите, все прекрасно разрешилось, — улыбнулась я, — уверена, что профессор Снейп будет рад вам помочь. Еще десять баллов Слизерину.
Грейнджер уже открыла было рот, чтобы возразить, но удержалась и промолчала. Слизеринцы гадко ухмылялись. Видимо, представляли реакцию своего декана на вопрос гриффиндорской отличницы. Впрочем, Пэнси оставила ей лазейку. В конце концов, можно и у библиотекаря спросить. Меня сверлили злобными взглядами Поттер и рыжий чудик. Ню–ню… смотрите, дырку не протрите. Сейчас я вам…
— Собственно, мисс Грейнджер, — проговорила я, — неужели чистокровные волшебники с вами совсем не общаются? Вы никогда не были у них в гостях? Их родители вам ничего не говорили? Это странно…
Вот и думай теперь, что ты забыла в курятнике у рыжих, если могла все это время учиться чему–нибудь интересному.
Рыжий надулся. А он, похоже, не такой уж и дурак. Дошло же.
До конца урока все мирно читали. Поттер ерзал на месте. Несколько раз он потер свой шрам.
— Вас что–то беспокоит, мистер Поттер? — спросила я.
Он поднял на меня совершенно больные глаза. Да что же это такое! Как ты это терпишь, мальчик?
Я промаршировала прямо к нему и решительно приложила ладонь к его лбу. Он дернулся. Мою руку только что не обожгло.
— Урок окончен! — сказала я. — Мистер Поттер, задержитесь!
Смотрит на меня, как налоговый инспектор на годовой баланс конторы «Рога и копыта». Остальные шустренько собрали имущество и двинулись к выходу.
— Гарри, мы тебя подождем, — говорит рыжий.
Наконец мы остаемся вдвоем. Черт его знает, чего я пру как танк, но терпеть не могу, когда мелких обижают. Подло это.
— Мистер Поттер, — негромко начинаю я, — у вас очень нездоровый вид. И, судя по всему, мучительно болит голова.
Он удивленно уставился на меня.
— Это всегда видно, — пояснила я. — Скажите, вас обследовал колдомедик?
— Я сейчас же пойду в Больничное Крыло, — буркнул мальчишка.
— Я говорю не о Больничном Крыле, — ответила я. — При всем моем уважении, но мадам Помфри просто не хватит квалификации для подобного осмотра. Ее работа — вывихи, ушибы, переломы, простенькие заклятья, которыми обмениваются студенты. В более сложных случаях она должна обращаться к специалистам из госпиталя Святого Мунго.
Поттер смотрел на меня, приоткрыв рот от изумления. Я вздохнула.
— Мистер Поттер, — продолжила я, — ваши головные боли могут быть связаны с вашим шрамом.
Мальчик дернулся. Я сделала вид, что не заметила.
— Вы прекрасно знаете, что до вас никто не переживал Аваду. Вы же не думаете, что все закончилось отметиной на лбу? Кто знает, вдруг у вас поврежден мозг. Это может объяснить и головные боли, и проблемы со зрением, и вашу нервозность. Поэтому я еще раз спрашиваю, обращались ли вы к специалистам в Св. Мунго?
— Нет, мэм, — ответил Гарри.
Я вскинула брови.
— Это очень неосмотрительно со стороны ваших опекунов, мистер Поттер. Если хотите, я могу записать вас на прием. Или вы можете сами написать главному целителю Сметвику. Уверена, он найдет для вас время. На вас смотреть страшно. А ближе к экзаменам нагрузки возрастут. Обычные обезболивающие зелья могут и не дать результата. Нужно знать, что именно лечить.
Глаза мальчика сравнились размером с его очками. Похоже, что я оказалась первым взрослым, который позаботился о нем. Ничего себе.
— Спасибо, профессор Амбридж, — проговорил Гарри, — я… я напишу.
— Госпиталь Святого Мунго, главному целителю Сметвику, — повторила я, — запомнили? Если вам надо будет отпроситься с занятий, можете обращаться ко мне.
— Спасибо, — повторил мальчик.
— А теперь идите, мистер Поттер. И постарайтесь не слишком выкладываться на уроках до того, как пройдете обследование.
— Да, мэм.
И Поттер побрел к выходу. У самых дверей он остановился.
— Спасибо, — снова услышала я.
Так, а теперь самой вдохнуть, выдохнуть и не бросаться выдирать бороду одному очень светлому волшебнику. Вот ведь сука! У меня отродясь не было того самого материнского инстинкта, а тут прямо переколбасило хоть что–то сделать для мальчишки. На него же смотреть страшно! Еще немного и будет тот самый «крепыш из Бухенвальда». И эти совершенно больные глаза. А ведь он все каникулы смерть Диггори переживал. Р–р–р-р-р! Вы все еще не верите в дамбигад? Тогда мы идем к вам!
* * *
Остальные уроки прошли довольно мирно. Ученики косились на новое лицо и, похоже, прикидывали, как долго я продержусь на проклятой должности. Не дождетесь, господа студенты! И не такие давили.
А вот и обед.
— Как первые уроки? — спросил Дамблдор.
— Отвратительно, — ответила я, — магглорожденные студенты демонстрируют вопиющее невежество в элементарнейших вещах. Особенно отличилась мисс Грейнджер. Я в шоке.
— Долорес, мисс Грейнджер — лучшая ученица курса! — взвилась МакГоннагал.
— Да? Как интересно. Кто же тогда худший?
— Я всегда говорил, что механическое зазубривание не является гарантией ума, — послышался низкий мужской голос.