Гермиона мягко улыбнулась.
— Спасибо вам большое, профессор Амбридж. Вы так хорошо все объяснили. Я о многих вещах и понятия не имела.
— Ну что вы, мисс Грейнджер, это моя обязанность. Тем более что мне приятно беседовать с вами. Если у вас возникнут еще вопросы, обращайтесь. А когда мы пойдем навестить мистера Поттера, то я попрошу целителя рассказать вам о госпитале и о работе.
— Большое спасибо! Спасибо, что уделили мне время, профессор!
— Не за что, мисс Грейнджер!
Обломись, рыжий! Хрен тебе, а не эту девочку! Ох, знание какнона и фанона помогает не только в фикрайтерстве, но и в нелегких буднях попаданки! Да и посиделки на форумах пригодились, не зря я люблю читать дополнительные материалы и докапываться до сути! Прямо как Грейнджер!
* * *
На педсовет я отправлялась как на вражескую территорию. Вдела в уши длинные блестящие серьги с бриллиантами, воткнула в волосы пару шпилек, тоже с драгоценными камнями. Кольца на пальцы. Помни, Долли, что смотреть в глаза Дамблдору нельзя. Да и Снейпу тоже. Ну, как говориться, не поминайте лихом… если не вернусь, считайте меня кем хотите, мне уже будет все равно.
В учительской все занимали кресла и диваны, домовики подали чай. Я попросила кофе.
— Итак, — начал Дамблдор, — у нас произошло множество событий. Нужно что–то решать с Прорицаниями, я предлагаю на эту должность кентавра Флоренца.
— Кхе–кхе, — начала я, — насколько я в курсе, кентавры очень не любят контактов с людьми, считают их недалекими существами, не способными понять язык звезд. Даже если представить себе кентавра без обычных предрассудков своего племени, где гарантия, что он будет учить студентов предсказаниям. Разве на вашего знакомого, директор, законы его племени не действуют?
— Да, — неожиданно поддержал меня Флитвик, — Альбус, с чего ты взял, что этот Флоренц будет нарушать законы своего племени? К тому же, понять кентавра может только другой кентавр. Думаю, даже Сибилла не несла того бреда, который теперь выльется на головы учеников. Зачем нам вообще это прорицание? Лучше бы добавили часов действительно нужным предметам. Конечно, есть ученики, которые взяли прорицания на С. О.В. У. и Ж. А.Б. А., но я думаю, что это решаемо. Наверняка можно найти кого–нибудь, кто даст список литературы и проведет несколько практикумов. Долорес, у вас нет знакомых по министерству, которые могут нам помочь? Может, кто–то из тех, кто принимает экзамены?
Я кивнула с глубокомысленным видом.
— Думаю, что это можно устроить. Прекрасная идея, коллега. Я переговорю в министерстве.
Дамблдор демонстративно покачал головой.
— Мы все с нетерпением ждем, профессор Амбридж, как вы будете оценивать наши профессиональные качества, — ядовито заметил Снейп.
— Если вы не окуриваете студентов наркотическими зельями, профессор Снейп, соблюдаете технику безопасности и даете материал в полном объеме, — ответила я, — то вам бояться нечего. Я понимаю, что у некоторых студентов бывает настоящий антиталант к некоторым предметам, что они умудряются взорвать даже пустой котел или пострадать и от подорожника. И я прекрасно знаю, что в определенном возрасте подростков сложно удержать от глупых выходок. Так что некоторое количество травм можно считать неизбежным злом. Но если их слишком много, то это повод для дополнительных проверок. Или вы не согласны?
Снейп обалдело уставился на меня.
— Я согласен, — сказал он, — это разумно.
Я улыбнулась.
— Рада, что мы пришли к взаимопониманию.
— А что с Гарри? — спросила МакГоннагал, — я пыталась связаться с Мунго, но мне ничего не ответили.
— Видимо, еще не разобрались, — ответила я. — Мы с мисс Грейнджер собираемся навестить мальчика в эту субботу.
— С мисс Грейнджер? — МакГоннагал была абсолютно шокирована.
— Они ведь дружат с Поттером, — ответила я, — вот девочка и попросила моего содействия. Я не вижу в этом ничего плохого, и мне не трудно отвести ее в Мунго. Кстати, она собирается захватить для Поттера задания и конспекты.
— На мисс Грейнджер можно положиться, — кивнула Спраут.
— Так ты, Долорес, изменила свое мнение о мисс Грейнджер? — не без яда проговорила МакГоннагал.
— О ней, пожалуй, да, — ответила я, — она способна понять недостаточность своих знаний и готова учиться. Но отношение к адаптации магглорожденных в Хогватсе оставляет желать лучшего. У меня есть несколько идей, но сейчас говорить об этом рано, мне надо все тщательно обдумать. А проверки преподавателей я начну со следующей недели. Без обид, коллеги, ничего личного, главное — безопасность учеников и их образование.
— Да, — кивнул Флитвик, — я все понимаю. Мне самому неудобно перед Гарри. Я тоже мог бы обратить внимание на его самочувствие. И на Сибиллу мои воронята тоже жаловались. Многие долго не могли сосредоточиться после ее «сеансов». Отвратительно! Конечно, при таких курениях видения гарантированы. Так что я готов предоставить всю необходимую информацию и пройти проверку.
— Спасибо за понимание, коллега, — улыбнулась я, — я очень рассчитываю на ваше сотрудничество. В конце концов, мы делаем общее дело.
— Долорес, — вскинулась МакГоннагал, — я иду с тобой к Гарри.
— Конечно, — согласилась я, — это же твой ученик. Думаю, нас троих к нему пустят. Толпой вваливаться не стоит, мало ли в каком состоянии мальчик. А трое — это приемлемо.
Дорогая Минни даже рот приоткрыла от удивления. Наверное, решила, что я буду бороться до последнего. А мне не жалко, пусть лично удостовериться, до чего довела директорская «забота» героя магического мира. И совестью поугрызается. У нее, как у гриффиндорки, совесть должна быть очень зубастой.
— А теперь я, с вашего позволения, откланяюсь, — встала я, — благодарю за кофе. Если появятся вопросы, обращайтесь.
И гордо продефилировала до дверей. Ну и подумаешь, что мантия розовая и не развевается. Не всем же мышь летучую изображать. А уж директорские балохончики — вообще тихий ужас. А теперь у нас по плану Пузанчик. Вот чтобы они все без меня делали, а? Без такой умницы и плевать, что не красавицы. Вот, и я о том же.
Корнелиус ждал меня с тортиком, кофе и коньячком. Засада! Этот точно не поймет, если мои вкусы резко изменятся. Так что я выдавила из себя положенные восторги и набила рот кремом и бисквитом.
А дорогой Пузанчик уже полез в шкафчик за своими причиндалами. Извращенец озабоченный! Коньячку! Срочно коньячку и побольше! Пока не началось.
Вместо уже знакомой мне лопатки появилось что–то вроде длинной тонкой трости с кожаным шлепком на конце. А с этим что делать прикажете? Нет, понятно, что тоже шлепать по пухлой попе, но хотелось бы конкретики! Насколько я помню из когда–то читанных книжек и статей, эти игры были довольно сложными. Нужно было не впасть в раж, знать, когда надо остановиться. Стоп–сигналы всякие были, кодовые слова. Еще транс этот, как его там… Тут можно было и искалечить ненароком. Но деваться некуда.
— Пузанчик опять был плохим мальчиком? — проворковала я. — Ай–я–яй. И что же теперь делать Жабочке? Наказать моего сладкого мальчика?
— Да, Жабочка! Да! Пузанчик был очень плохим мальчиком.
— Ай–я–яй!
Он протянул мне э–э–э-э–э–э… стек это называется, вспомнила. Ну, что ж поделаешь… И я резко взмахнула тонкой тростью, с резким свистом рассекая воздух. У Корнелиуса предвкушающе заблестели глаза.
— Накажи меня, Жабочка! — простонал он.
— Жабочка хочет, чтобы Пузанчик встал на четвереньки.
— Да! Да!
Пузанчик принял желанную позу и даже зафиксировал сам себя в трансфигурированной стойке из блестящего металла с помощью какого–то заклинания, которое явно в школе не проходят. Устроился поудобнее, проверил, что фиксаторы не слишком жмут, и отбросил волшебную палочку.
— Жабочка, я весь твой!
Да, так действительно удобней. А вот делать–то что? И фиг я тебя вот так вот сразу ударю. Кожаный язычок осторожно пощекотал розовые ягодицы. Прошелся снизу, касаясь яиц. Еще раз… Мой Пузанчик даже зад приподнял, подставляясь. А теперь резко…