Бурдаков Дмитрий Владимирович
Жабий Бог
Морозное утрецо то, да? Холод совсем обуял, дышишь, а пар из орта так и валит, свои беловатые клубы испарения. Конечно ноябрь на дворе, листьев на деревьях почти и не осталось, так кое-где, да и мы не по погоде одеты. Так спецовки с фирменной эмблемой команды путешествующей по запреткам, да и толку от них ноль, если только летом в них хорошо, а в ноябрь простите, что-нибудь зимнее хочется. Есть и нас бронники, а что толку? Сейчас оружие пошло, бронник вместе с телом насквозь пробивает, оставляя за собой дырку диаметром 30 см, так что на Бога надейся, а сам не плошай, из прочих атрибутов шапки кой какие и рюкзаки походные. Так и живем.
Оружие у нас тоже имеется, ну а куда в запретку без него? У кого автоматы новой модификации, ну это так, для запреток пукалки, АК- 12. А все благодаря катастрофе ядерной. Тогда начитавшись фантастики всякой, люди артефакты искали, а что вы думаете? Нашли паршивцы.
"Огненные стержни" называется, так батарейки типа. Они-то мощность автоматов и увеличивают, да и скорострельность повышенная. Батарейки эти в систему охлаждения как-то засунули, подключили, вот и стреляют. Пули тоже, какие-то светящиеся, энергией от них веет. Артефактов тоже куча всякая, да и ну их. Эти переделки всем в отрядах кто по запреткам специалист дают, да только я свой в лагере оставляю, а с собой красавицу всегда беру. Лет пять назад выменял, за артефакт один, Сайга-12К, ух обожаю, обычная, без переделов. Ну да ладно.
Нас пятеро, сидя в кузове ЗИЛа сто тридцать первого, трясемся, водила наш Сашка, отличный он парень, дело свое знает, мчит во весь опор, дело то пустяковое, до колхоза и обратно в лагерь к теплу и еде, от холода дрожим, не подготовились мы к погодным условиям. Улыбаемся, смеемся, кто полынь покуривает, пока можно курить, не на задании, ну вообще то и на задании, но лишь в пути.
Мы отряд, который ездит на зачистки территорий от всякой нежити, упырей, да и мутантов. Напротив меня сидят Шприц, хороший он парень, Артемка, до запреток и ядерной катастрофы на врача учился, только не долго, курса два. Но что почем и как лечить знает. Странный он со временем становится. Иногда сидит, а глаза в кучу и смотрит в точку, не моргает, и так минут 15. Думает о чем то. А когда отходит, достает фляжку браги и глоток отпивает. Хорошая брага у него то, сам готовит, выпьешь, а тепло так и приятно по организму разливается. Пить стал часто, правда. Видать гложет что-то. Но дело знает, вот как бы и медик в нашем отряде. Рядом с ним Оулсен, огромная детина, с рыжей головой.
На моей стороне сидят Крот и Денис, молоденькие, жалко мне их, вторая зачистка у них, страха не подают, но по ним видно, глаза...все глаза, они выдают.
В запретке можно всякого насмотреться, и мертвецов ходячих, зомби они что ли, мутанты всякие и не только люди, но и животные мутирующие, да всякой дряни полно.
Мы своего рода тоже мутанты. Ну, нам так не говорят. Отряд "Неунываки", такое в народе нам прозвище дали, набирают только из людей, что до катастрофы жили, иногда и исключения есть, у многих гены есть особенные вот как у нас пятерых. Мы, по мнению ученых из лагеря устойчивы к мутациям и радиации, поэтому и гоняют в запретки.
Вот и сейчас в колхоз едим, опять там у них какое-то чудо свершилось.
Так-то это и вовсе не колхоз, это мы его так в отряде называем, "Колхоз Светлый путь", там квакеры живут. Хутор это в двадцать домов возле болота, с населением в сорок человек. Община у них там, никого чужого жить не берут, да и девок своих к чужим не подпускают. Все браки внутри общины, так и выродятся скоро. Квакеры почему, да потому что жаб огромных в болоте нашли, приручили да и выращивают как свиней. Да и сами на жаб похожи стали, кожа зеленоватая вся в бородавках и в пятнах темных. Говорят странно, через слово у них ква вылетает, ну и шут с ними, жабы....тфу на них.
А жабы эти, что взамен свиней, килограмм под шестьдесят вырастают, вот квакеры ими и питаются. Только, но одно есть, наши очкарики, те, что ученые, еще, когда постановили, кожа у этих жаб ядовитая, рукой коснулся ничего, а на утро, вся кожа, мышцы и сосуды расплавились, так и будет тебя этот яд неделю точить пока кости одни не останутся. Боль адская, самая страшная смерть в запретках.
А у квакеров видать иммунитет, на жабий яд. Вот и колхоз и живет их, считай за счет жаб. Все люди к ним за мясом едут, выбора нет, вкусное оно, да и не дорого. Вообще много чем на хуторе поживиться можно. Кожу жабью возделывают как-то особым способ и отличную одежду делают, холод не пропускает, тепло, не выпускает, чудо. Правда, дорого очень. Да и квакеры первые догадались из полыни сигареты делать, сам у них покупаю, только много курить ее нельзя. Пачка в неделю а то и того меньше.
Искурится можно запросто и умереть, но, а нам, то что? Людям докатастрофным, к табаку приученным, отличная альтернатива, да и на зачистке порой курить хочется. Устанешь когда или мысли тебя грузят, расслабляет хорошо.
Друг у меня один был еще в старом отряде, только набрали нас. Паша Туберкулез, вот на первой зачистке в Светлом пути и познакомился с полынью.
Лет пять это назад было. Прибежал к нам тогда жабенок маленький, в лагерь. Лагерь то у нас хороший. Половина состоит из землянок, вторая из палаток. Палатки это так для теплого времени, в основном в двухэтажных землянках обитаем. Народу не много. Пять отрядов по пять человек, главный самый, что в вагоне от поезда живет, кучка ученых, теток пять, что по кухне и уборке, да и сторожевые, лагерь тоже охранять надо.
Так значит стоит этот жабенок в лагере у нас, плачет, мол, помощь нужна, отец послал. Ночью жаб кто-то их ворует, две недели так. И ни следа, ни зацепки нет. Но, а нам, то что? Неунываки для этого и созданы. Помощь всякую и защиту мирному населению оказывать.
Ну, мы и поехали, тоже пятеро. Я, Шприц, Оулсен, Пашка Туберкулез, и Перекись. Отличная бабенка была, спуску никому не давала. Красавица не расскажешь на словах, как сейчас помню. 24 года ей тогда было. Ребят наших не подпускала и за километр, все принца на белом коне ждала. А кто пошалить с ней думал, била как заправский мужик, драться умела и очень хорошо. А как пела, заслушаешься, бывало, вечером у костра сидим, кто-нибудь гитару достанет и понеслось. Лен, ну спой, спой. А она и пела. Романсы старинные. Ух, и хорошо было. Единственная девушка за всю историю в отрядах. Так и полегла на первом задании.
Приехали, осмотрелись. Местных опросили, да толку мало, стали ночи ждать. Залегли в засаде возле фермы квакеров. Ну как фермы, возле болота, где они жаб растят. Всю ночь в карауле да толку. Так и проворонили, жаб сперли. Днем отоспались в кузове автомобиля, ночью опять караул. Только засаду на этот раз на деревьях чуть дальше хутора сделали. Залезли на сосны, почти на макушках и сидим. Ждем, а чего ждем, не знаем. Пашка то не простой был, а с особенностью. Поддалось его тело радиации как сладкому наркотику, да это ничего, наоборот ученые одобрили, мутировало оно чуть-чуть. Слух и обоняние как у собаки стало, звуки, и запахи за три километра слышал.
Сидим целый час, не пошевелится и спать охота мочи нет. Тут Пашка сигнал жестом падает, идет кто-то, в метрах двухсот от нас.
Подождали, смотрим вниз, и правда идет. Жаб в лапах тащит. Вот тут страха мы первый раз и натерпелись. Огромный, метров 7 ростом, весом тонны две. Идет к болоту, то ли медведь такой толи тварь, какая не разобрать. Глаза красным светом горят, что делать, не знаем.
Спустились, а до рассвета часа три еще, и не зги не видно. Ну, мы за медведем нашим.
Шли тихо, да все равно эта тварь нас заметила. И видать первая и решила напасть. Резко развернулась, жаб этих покидала и на нас.