2 ноября 1917 года, в день начала наступления в Газе, после которого за несколько недель был освобожден юг и вся Иудея от Иерихона до Петах-Тиквы и Яффы, в Лондоне была опубликована декларация Бальфура. Слух, что еврейская армия идет освобождать Самарию, Галилею и Заиорданье, воодушевил еврейское население Палестины, и, как во времена Бар-Кохбы, не было отбоя от желающих вступить в армию.
Жаботинский вспоминал, как в Иерусалиме к нему «приходили старые и молодые матери, сефардки и ашкеназийки, жаловаться, что медицинская комиссия «осрамила», т. е. забраковала их сыновей. Лейтмотив этих жалоб звучал так: «стыдно глаза на улице показать». Больной еврей, по виду родной дед Мафусаила, пришел протестовать, что ему не дали одурачить доктора: он сказал, что ему 40 лет — «но врач оказался антисемитом». С аналогичными жалобами приходили мальчики явно 15-летние».
С прибытием легиона в еврейской части Палестины духовный подъем был необыкновенный. Вторично воодушевления подобной силы пришлось ждать тридцать лет, до осени 1947-го, когда Генеральная Ассамблея проголосовала за раздел подмандатной территории на два независимых государства, еврейское и арабское; еще более мощный, неповторимый подъем случился в мае 1948-го, когда действительно наступили «мессианские времена» и была провозглашена государственная независимость Израиля. Удивительное совпадение дат (если это только не несовпадение!) — ведь в 1948 году «от сотворения мира» (по еврейскому летоисчислению) в Ур-Касдиме, одном из древнейших городов государства шумеров в Месопотамии, родился Авраам, родоначальник еврейского народа.
Жаботинский в форме лейтенанта английской
армии с офицером французской армии. 1919 год
В июне 1918-го батальон, в котором служил Жаботинский, прибыл на фронт и занял позицию в горах Ефремовых, между Иерусалимом и библейским городом Шхем (нынешний Наблус), первой столицей Израильского царства после раздела Израиля Иеровоамом.
Еврейский полк участвовал в боях за переправы через реку Иордан, а после завоевания Заиорданья получил название «Judaean Requirement» и менору с надписью «Кадима». Его солдаты и офицеры носили форму британской армии, но на левом рукаве у бойцов был символ Израиля — Маген Давид (щит Давида), в первом батальоне — красного цвета, во втором — синего и в третьем — фиолетового.
В результате летнего наступления (в разное время легионеры составляли от 15 до 20 процентов британской армии) турецкая армия была окружена и разбита. 30 октября 1918 года Турция капитулировала. Открылась дорога к созыву конференции Лиги Наций, обсуждавшей переустройство мира после завершения Первой мировой войны (она состоялась в Сан-Ремо в апреле 1920 года), и к подписанию в августе 1920-го Севрского мирного договора, по которому, среди всего прочего, Турция отказывалась от притязаний на Иорданию и Палестину. Пророчество Жаботинского о разделе Турции сбылось. (Во время Второй мировой войны союзники не стали откладывать договоренности о послевоенном переустройстве мира и обсудили территориальные вопросы на Тегеранской и Ялтинской конференциях.)
Бен-Гурион: долгий путь в легион
В 1914 году Бен-Гурион иначе оценил политическую конъюнктуру и стал рулить в противоположную сторону, призывая поддержать Турцию в войне против стран Антанты. Не станем ого осуждать. Первая мировая война велась по иным правилам, чем Вторая, и целью воюющих сторон не было частичное или полное уничтожение целых народов.
Немецкие евреи в 1914 году поддерживали кайзера. Русские евреи записывались добровольцами в царскую армию. Но в России такую же преданность царю проявили этнические немцы, коих со времен Петра I было немало в русской армии[15], и генералы бароны Врангель и Унгерн верой и правдой служили царю, сражаясь в Первую мировую войну против войск кайзера. В этом нет ничего удивительного. Разве не должен каждый человек независимо от национальной и религиозной принадлежности быть лоялен государству, гражданином которого он является?
Через три месяца после начала войны Турция присоединилась к Германии и Австро-Венгрии. Палестинские евреи оказались в сложной ситуации. Почти половина еврейского населения Палестины сохранила российское гражданство. Жаботинский и Рутенберг призывали их присоединиться к Антанте. Бен-Гурион и Бен-Цви ратовали за Турцию. Они примкнули к движению «оттоманистов», основанному уроженцами Германии, убежденными в победе блока Центральных держав, и призывали палестинских евреев записываться в милицию для защиты страны от вторжения войск Антанты. Возможно, оттоманисты опасались репрессий против евреев, аналогичных тем, которым подверглись армяне, и лояльностью султану желали защитить ишув. А может быть, они искренне верили в произносимые ими речи, что обязаны продемонстрировать султану свою преданность в благодарность за то, что когда-то он принял испанских евреев, а им позволил вернуться к своим святыням, поселиться в Иерусалиме и основать поселения.
Война поставила палестинских евреев перед выбором: принять турецкое гражданство и отказаться от покровительства иностранных консульств — либо быть высланными из страны. В ряде поселений проходили торжественные собрания с принятием турецкого гражданства, произносились патриотические речи и появились добровольцы (их было немного), записавшиеся в турецкую армию. Однако бóльшая часть молодежи не стремилась воевать «за чужие интересы» — кроме угроз, турки ничего не обещали взамен. Автономией даже «не пахло». Не набрав желаемого количества рекрутов, турки арестовали лидеров сионистов, запретили сионистскую деятельность, закрыли газеты, в том числе «Ха-ахдут», и вместе с депортацией молодых людей, отказавшихся от воинской службы, выслали из страны сионистов, ратовавших за лояльность турецкому флагу. Тель-Авив опустел. Турки выслали почти все его население.
Бен-Гурион и Бен-Цви не были одиноки в неверной оценке политической ситуации. Энвер-паша, главнокомандующий турецкой армии, не одобрил создание еврейской милиции, но он охотно принял под свои знамена палестинских евреев, и среди тех, кто добровольно записался в турецкую армию, был Иерахмиэль Лукачер, в двадцатые годы возглавлявший боевое крыло Палестинской компартии.
Среди немногочисленного числа палестинских евреев, надевших турецкий мундир, оказался Моше Шарет, студент юридического факультета Стамбульского университета, будущий второй премьер-министр Израиля. Он служил офицером-переводчиком в Македонии, а затем переводчиком у командующего германскими войсками в Эрец-Исраэль. Но тогда это была иная Германия, кайзеровская, благосклонно относившаяся к евреям и ратовавшая за предоставление султаном еврейской автономии в Палестине. Позднее Ллойд Джордж признался, что именно настойчивые призывы германского Генштаба к султану вынудили англичан (опасавшихся, что евреи, получив автономию, примкнут к Центральным державам) к ответным пропагандистским действиям. Так появилась декларация Бальфура — обещание содействовать созданию в Палестине еврейского национального очага.
Отказавшись от службы в турецкой армии, два несостоявшихся юриста, два «патриота Константинополя», Бен-Гурион и Бен-Цви, подлежали высылке в Египет. У них была возможность присоединиться в Александрии к русским сионистам, из которых Трумпельдор сформировал отряд «погонщиков мулов», но они избрали иной путь и отправились в США.
«Оба Бена» не проявили политической дальновидности и сохранили преданность оттоманистам, даже когда в ноябре 1914-го начались массовые убийства армян, усилившиеся весной и летом 1915-го (под шумок досталось и христианам-маронитам в Ливане). В Нью-Йорке друзья сошли на берег, одетые, как младотурки. Они полагали, что принудительная высылка носит временный характер — время-то военное — но, раз уж это произошло, надо воспользоваться ситуацией для агитации американской еврейской молодежи к переезду в Эрец-Исраэль, как только между воюющими сторонами будет заключено перемирие и появится благоприятная возможность для репатриации.
15
Русский генерал фон Тотлебен прославился взятием Берлина в октябре 1760 года; героями войны 1812 года стали этнические немцы генералы Барклай-де-Толли, Бенкендорф, Беннигсен, Витгенштейн, Энгельгардт; великими русскими мореплавателями были адмиралы Крузенштерн и Беллинсгаузен, капитан Беринг, а первым председателем Совета министров Российской империи был граф Витте.