— Подожди, Вальтер… — она погладила бывшего мужа по плечу, — …Что-то я перестала понимать. Вроде нечто крайне неприятное для VIP Евросоюза уже было.
— Милая, если ты говоришь о бумажных файлах с именами коллаборационистов…
— Да! — она кивнула, — Разумеется, я об этих досье из бочек с гитлеровской субмарины.
— …То, — продолжил он, — это нечто неприятное, однако без уточнения «крайне».
— Неужели!? Влиятельные семьи Европы замараны сотрудничеством с Гитлером!
Бригад-генерал лениво махнул рукой.
— Это проблема с хрестоматийным решением. Я проходил это в академии разведки, на примере обеления после 1989 года репутации нескольких тысяч влиятельных граждан Объединенной Германии, замаранных сотрудничеством с КГБ и Штази.
— Ладно, — произнесла Кристина, — тебе виднее, я даже не спрашиваю, как были отмыты подонки, которые затем оказались в германской олигархии. Оцени мою тактичность.
— Я очень ценю. Правда. Ты самая тактичная, самая добрая и самая красивая на свете.
— О! Я сейчас покраснею от смущения… Хотя нет, лучше я спрошу: что такого в этом микрофильме, чем шокирован ты, отважный и умелый рыцарь плаща и кинжала?
— Бухгалтерия, — лаконично ответил он.
— Чья бухгалтерия? — не поняла она.
— Конкретно бухгалтерия EDC-group, ныне включающей одноименный банк, отели на Средиземном и Красном море, третью по евро-рейтингу розничную сеть, производство игровых приставок в Индонезии, и ряд фармацевтических брендов. По официальным данным, исходный капитал EDC-group был сформирован инвестиционным фондом из Андорры в 1947 году. Но микрофильм содержит бухгалтерские книги до 1944 года, из которых следует, что средства получены от «Аненербе», с 1939 по 1944 год.
Кристина удивленно тряхнула головой.
— Как от «Аненербе»? Ведь «Аненербе» занималась наследием древних эзотериков или алхимиков, что-то в таком роде.
— Такова легенда-прикрытие, — ответил бригад-генерал, — а реальной целью «Аненербе» оказывается, была финансовая экспансия сначала в Европе, а затем в Новом Свете. По итогам, несмотря на поражение в войне, ячейки «Аненербе» в Америке, в Австралии, и ближе: в Норвегии, продолжали получать дивиденды, по крайней мере, до 2008-го.
— Но, Вальтер, как в микрофильме 1944-го может быть сказано про 2008-й?
— Разумеется, в микрофильме только условия 1944-го, но Морлок уже выяснил, что эти условия выполнялись в случае EDC-group. Вероятно так и с остальными компаниями.
— Так, минутку, а насколько крупные компании попали в похожую историю?
— Крупнее некуда, — проворчал он, и сменил кадр на мониторе ноутбука.
— Это что, Norske Havgass и EWU Bank? — поразилась Кристина.
Бригад-генерал утвердительно кивнул и она констатировала:
— Diese Vollkommenscheissdreck!
— Naturlich, — согласился он (поскольку объявленная характеристика «полнейшее сраное говно» адекватно отражала сложившуюся ситуацию).
— А много там еще? — спросила она.
— Примерно полсотни корпораций, — ответил он, и Кристина опять тряхнула головой.
— Ничего себе! И что теперь?
— Теперь Вилли Морлок или кто-то другой по поручению Хакима аль-Талаа предложит условия, на которых эта бухгалтерия не попадет в СМИ. Дальше — торг.
— Гм… — она задумалась, — …А если попадет, что тогда?
— Тогда вероятно биржевое падение, развал нескольких политических партий, и серия международных исков на миллиардные суммы. Так что есть простор для торга.
— Ясно. А теперь, ложись-ка лучше спать. День тебе предстоит непростой, похоже.
— Знаешь, милая, я бы с удовольствием лег спать, но я подозреваю, что… …Тут его монолог был прерван резким звонком служебного телефона… … — Именно это я подозревал, — договорил бригад-генерал, посмотрев на экранчик, где отобразилось наименование вызывающего абонента.
— Уроды! — прошипела Кристина, вложив бездну брезгливости в такую характеристику работодателей бывшего мужа.
*39. Что делать, если счастливо утопленное трагически всплывает?
Ранее Вальтер Штеллен не бывал в отеле Royal Plaza Montreux, но, конечно, видел это архитектурное сооружение на фото. Уже заранее составив мнение об этом отеле, как о дурацкой коробке, испортившей береговой ландшафт озера, он теперь не изменил свое мнение, а укрепился в нем. Впрочем, вид из окна конфидент-кафе на озеро и горы, что поднимались от другого берега, был превосходен. Штеллен с чашечкой уселся в угол, откуда вид был самый удачный, и стал краем уха слушать, о чем спорят VIP. С чего бы вникать в их проблемы? Он доложил обстановку, и пусть решают, что хотят. Если они попросят, чтобы он занялся решением, то он займется. Но ни секундой раньше…