— …Вот это чемодан… — спонтанно произнес Эрик.
— Это Бе-12, надежная машина, между прочим, — сообщил женский голос за спиной.
— Трикс, ты так незаметно подкралась! — отреагировала Ханка.
— А вы хлопали ушами, — ответила инженер Беатрикс Тайц родом из Майнца.
— Привет, Трикс, — добавил Эрик.
— Привет, медиа-многостаночник, — весело отозвалась она.
— Как-как ты меня обозвала???
— Объясню в полете. Давайте, идемте на борт, не станем тут задерживать экипаж, у них график, и вообще, торпедоносец в яхт-харборе не очень уместен.
— Торпедоносец? — переспросила Ханка.
— Да. Это советский Бериев-12-Чайка 1960-го, торпедоносец и охотник за субмаринами. Вилли Морлок купил списанную «Чайку» у каких-то русских парней в Анголе, и далее, методом обратной разработки, на верфи в Сусе была построена мини-серия копий. Не с бензиновыми движками, а уже с электрическими, и с фюзорной батареей.
— Вот как? А откуда русские парни в Анголе взяли старый советский торпедоносец?
— Наверное, эхо Первой Холодной войны. Короче, идем уже! — и Трикс указала рукой на овальную дверь, открывшуюся в борту гидросамолета.
Дверь вела в кабину-салон (или мостик-кубрик, если на морской манер). Экипаж — два человека: пилот и штурман, что обычно для самолетов такого класса. Необычным был возраст этой парочки: ранний подростковый, даже пол не определить с ходу, хотя они одеты лишь в шортики и маечки.
— А-а у-упс… — протянул Эрик, — …Ребята, без обид, но вам не рано водить самолет?
— Что, друг, страшно лететь с пубертатным экипажем? — ехидно отреагировал(а) пилот.
— Когда взлетим, будет вообще! — многозначительно пообещал(а) штурман.
— Ребята, хватит свинствовать! — сердито вмешалась Трикс, — И давайте, поехали уже!
— Но мы еще не представились по форме! — практически хором возразили эти двое.
— По форме я сама представлю вас.
— Ладно, поехали, — проворчал(а) пилот, и…
…Дальнейшие действия экипажа указывали на вовсе не подростковый опыт. Самолет действовал, казалось, как продолжение рук экипажа. Разворот с выбором направления, энергичный разбег по воде, четко выверенный отрыв, и спокойный набор высоты… …Пассажиры успели занять места в секторе кубрика, и Ханка, не опасаясь, что экипаж услышит ее рассуждения, предположила:
— Эти ребята летают, будто, лет 10, не меньше.
— Ойла и Ворма Куми-Куми летают 7 лет, — сообщила Трикс, — они мои ровесники. Мы достаточно давно знакомы, поэтому я знаю.
— На вид не скажешь, что им по 30 лет, — осторожно заметил Эрик.
— Кстати, они девочки или мальчики? — спросила Ханка.
— Итак, — объявила Трикс, — исходно Ойла, с темными волосами, это мальчик, а Ворма, с рыжими волосами, это девочка. Затем, в прошлом году, при тестах гидросамолета с 10-мегаваттным трансмутатором, случилась неприятность: они поймали дозу около 10.000 рентген. Или 100 грей, как выражается биомедицина. По коэффициенту, это эквивалент полутора грей для нативного человека. Не летально, однако, с плохими последствиями.
Эрик помассировал голову, чтоб лучше переварить информацию, и поинтересовался:
— Что было бы с обычным человеком при дозе 100 грей?
— Примерно сутки, и конец игры, — лаконично ответила Трикс, — но, нативные люди не участвуют в таких тестах. Только GM-люди с коэффициентами защиты выше полста. Допустимые ЧП при тестах: облучение 10 грей, но тут случилась такая неприятность. Ребятам сразу предложили несколько вариантов терапии, и они выбрали генвекторик, аналогичный инволюционному генному комплексу медузы турнитопсис.
— А если проще, для аудитории с очень средним образованием? — спросила Ханка.
— Если проще, то для медузы это возврат из взрослого состояния в личиночное. А для человека это откат взрослого организма к препубертатному периоду.
Журналист снова помассировал голову.
— Так, а насколько надежна такая терапия?
— Грубо говоря, абсолютно надежна. Есть кое-какие побочные эффекты, но неопасные. Мелкие проблемы с памятью, и легкая эксцентричность поведения без выхода из-под контроля. Любопытно иное. Ребята выбрали схему с тетрагаметным химеризмом, что позволяет переключить пол. И, поскольку есть возможность, они решили по приколу поменяться полами. Это не особенно заметно, однако теперь Ворма — мальчик, а Ойла — девочка. Хотя, у них и раньше были слабо выражены феминность и маскулинность.
— А дети у них могут быть? — спросила Ханка.
— Запросто, но только после пубертата. У ребят пока еще ранний период.