Оба магистра, Ревель и Берар, были также магистрами-реформаторами. Магистерство Гуго Ревеля было отмечено обнародованием многочисленных статутов, уставных или законодательных решений, принятых на собраниях генеральных капитулов ордена. Известны резолюции восьми капитулов, собранных в его магистерство и закончившихся обнародованием 105 статутов, половина из которых (51) была принята на капитуле 1262 года.[108] Что касается Тома Берара, он добавил к уставу ордена — около 1260 г. — сто тринадцать новых статей (равносильных статутам ордена Госпиталя), дополнивших главу о наказаниях в ордене Храма; это статьи 544-656, опубликованные под заголовком «Подробности и примеры наказаний». Речь идет не столько о нововведениях, сколько об уточнениях, дополнениях и примерах для иллюстрации законов ордена, касающихся проступков, которые совершают тамплиеры, и санкций, положенных за эти проступки.[109] В некотором роде о наборе прецедентов.
Тома Берар, как и его коллега из ордена Госпиталя, сознавал, какое дурное впечатление могли производить на Запад — откуда поступали люди, деньги и помощь для Святой земли, — соперничество и распри между орденами, а также их предполагаемая (а порой и реальная) разболтанность в плане дисциплины. Контекст поражения от врагов-мусульман побуждал отдавать предпочтение провиденциальному представлению об Истории, в то время широко распространенному. Объясняя постоянные поражения христиан, ссылались на их грехи и справедливую божью кару, а мамелюков Бог якобы использовал в качестве орудия этой кары. Рико Бономель, тамплиер родом из Прованса, так выразил свои гнев и скорбь по поводу возникшей ситуации: «Воистину, кто хочет видеть, отдает себе отчет, что Бог поддерживает их [неверных]. Ибо Бог, каковой бы должен бодрствовать, спит, а Бафомет [Магомет] работает изо всей силы и заставляет действовать Меликадезера [Бейбарса]».[110]
Отважный Гильом де Боже
Тома Берар умер 25 марта 1273 г., «и магистром был сделан на 13-й день мая брат Гильом де Боже, каковой был за морем командором Храма в Апулии».[111] Тирский Тамплиер здесь многословней, если не точнее:
И когда настал год от воплощения Христова МСС и LХХШ (1273), брат Тома Берар, магистр Храма, скончался, и магистром был сделан Гильом де Боже, каковой был мужем весьма благородным, родичем короля французского, и весьма тороватым и щедрым во многих смыслах и подавал богатую милостыню, о коем шла весьма добрая молва, и в его время Храм весьма почитали и страшились оного, а когда его сделали магистром, он был командором в Апулии, и пребывал еще за морем два года, посетив все дома Храма в королевстве Франции, и Англии, и Испании, и скопил большое сокровище, и приехал в Акру.[112]
Гильому де Боже было тогда около сорока лет. Он был родом из Графства и происходил из шателении Боже близ Грея.[113] Один документ от 27 июня 1286 г. опровергает эту идентификацию. Генрих И, король Кипра и Иерусалима, только что высадился в Акре, и поселиться в королевском замке ему не дали «люди монсеньора короля Франции» (то есть анжуйцы). Генрих II возмущенно зафиксировал эту ситуацию в акте, и его поддержали магистры орденов и прелаты Святой земли, каждый из которых поставил свою печать внизу документа. В качестве печати ордена Храма была использована печать не с куполом, а с двумя всадниками на коне; с обратной стороны приложили личную печать Гильома де Боже — черного восстающего льва с червлеными когтями и языком в лазоревом поле.[114] Это герб семьи Божё-Форе. К какой же ветви этого большого знатного рода он принадлежал?
Гишар IV, сир де Боже, женился на Сибилле де Эно, сестра которой Изабелла в 1180 г. вышла за французского короля Филиппа Августа. Тем самым Боже породнились с королями Франции, и Тирский Тамплиер не ошибался, сделав Гильома одним из их родичей. Родичем, конечно, весьма отдаленным, но родичем. У Гишара IV было два сына: старший, Юмбер V де Боже, коннетабль Франции, погиб в Дамьетте в 1250 г., второй, Гишар де Боже, был сеньором Монпансье. Исходя из этого, для магистра ордена Храма можно предложить два варианта восходящей линии родства.
108
113
Rey M. L'ordre du Temple en Franche-Comte, d'apres les documents ecrits //
114
Что прискорбно, ведь это один из самых точных и серьезных из «старых» (1900 г.) текстов на эту тему.