Симон. Об этом нечего и говорить.
Моран. Мы рискуем больше вашего.
Бартельми. Ну, значит, вы наш предводитель. Решено!
Брат Жан. Протяните руку к распятию.
Крестьяне. Клянемся повиноваться вам!
Брат Жан. Знайте же, что я сумею наказать клятвопреступника, будь он от меня хоть за сто миль. Видите эти приборы?.. Видите эти книги?
Моран (со страхом). Не раскрывайте их... не надо!
Брат Жан. И у вас хватит духу исполнять все, что бы я ни приказал?
Моран. Мы на все готовы.
Тома. Ну вот, отец, мы вам присягу дали. А вы нам дадите?
Брат Жан. На этом же самом распятии клянусь, что все мои старания, все средства употреблю на освобождение рабов Бовуази. Пусть не увижу я рая, если не сдержу клятвы!
Симон. Теперь скажите, что мы должны делать?
Брат Жан. Надо, чтобы каждый из вас точно знал, на сколько человек он может рассчитывать. В первый же раз, как мы соберемся, мне нужно будет знать ваши силы.
Бартельми. Это нетрудно.
Брат Жан. Почему Рено нет с вами?
Симон. Он ни во что не вмешивается. Он говорит, что у него свои замыслы.
Брат Жан. Кто из вас посмелей?
Моран. Мы все не трусы.
Бартельми. Взять хотя бы меня. Я первый бросил камень, когда сенешаль приказал отделать как следует Гайона... Только вы об этом не рассказывайте.
Гайон. И я подраться горазд!
Брат Жан (с легким презрением). Чудесно, дети мои. Тогда я пошлю Бартельми, раз он так смел, с поручением к Оборотню.
Бартельми. К Оборотню? Господи Иисусе! Пресвятая дева!
Все. К Оборотню?
Брат Жан. Что? Побледнели, трусы?
Бартельми. Но ведь Оборотень...
Брат Жан. Что ж, Оборотень — тот же Кретьен Франк, которого ты знал. И тебе страшно?
Бартельми. Я не побоялся бы Кретьена Франка, он был мне другом. Но он погубил свою душу, он заколдован... Он волк-оборотень.
Брат Жан. Дурень! Франк — человек смелый. Он сам себя освободил, а вы даже и не пытаетесь это сделать.
Бартельми. Погодите. Если бы мне знать какой-нибудь заговор против дурного глаза, я пошел бы к нему.
Брат Жан. Вот тебе четки вместо заговора. Франк узнает их. Передай ему, что отец Жан из аббатства Сен-Лёфруа велит ждать его ночью, через три часа после того, как погасят огни, под вторым дубом, считая от креста святого Стефана.
Бартельми (робко). Что ж, я скажу ему... раз это нужно.
Симон. На что нам Оборотень?
Брат Жан. Он будет нам полезным и верным союзником. Я оказал ему кое-какие услуги, я вылечил его, и он вспомнит обо мне. Есть у вас оружие?
Моран. Почти у всех нас есть луки.
Брат Жан (вынимая из сундука деньги). Купите оружие на эти деньги, я вам дарю их. Но если вы посмеете истратить их на что-нибудь другое, я растоплю этот металл в ваших руках, и он прожжет вас до костей.
Моран. Клянемся честью: все до последнего су будет истрачено на оружие.
Брат Жан. Покупайте его в Бове, в базарный день, но только у разных оружейников, чтобы не возбудить подозрений.
Моран. Предоставьте нам действовать: мы не так уж глупы.
Симон. Положитесь на нас.
Брат Жан. Завтра после вечерни я приду к Морану и поделюсь с вами своими замыслами. Прощайте! Разумеется, я расскажу вам и о моей встрече с Франком. Pax vobiscum[42], дети мои!
Крестьяне. Аминь! Молитесь за нас!
Моран (уходя, товарищам). Я вам говорил, что он умеет делать золото!
Все уходят.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Комната Изабеллы.
Изабелла, Марион.
Марион (глядя в окно). Какая ужасная погода! Никуда не выйдешь, даже в сад. Ах, какая скука!
Изабелла. Ну вот! Вместо того, чтобы развлекать меня, ты, кажется, хочешь, чтоб я тебя забавляла? Пожалуйста, не зевай так страшно!
Марион. Сударыня! Знаете, что мы предпримем? У вас есть конюший, ему нечего делать. Прикажите позвать его: он расскажет вам какую-нибудь историю или прочтет вам фаблио[43].
Изабелла. В самом деле, Пьер умеет читать.
Марион. И писать, сударыня. Наш добрый отец Жан обучил его всей своей премудрости. Он пишет, читает, играет на мандоре[44] и самбуке[45]. А что касается до веселой науки[46], то он знает столько же, сколько любой менестрель из Тулузы[47].
Изабелла. Когда я брала его в конюшие, то не думала, что делаю такое прекрасное приобретение.
Марион. Можно, я прикажу ему от вашего имени прийти сюда?
Изабелла. Это ты хорошо придумала.
Марион уходит и тотчас же возвращается с Пьером.
Марион. Вот и он. Легок на помине... Он стоял за дверью.
Изабелла. Ты, Пьер, говорят, большой ученый.
Пьер. Сударыня! Вы слишком добры. Досточтимый отец Жан научил меня кое-чему. А я постарался извлечь пользу из его уроков.
Изабелла. Отлично. Но раз ты так много знаешь, то, может быть, тебе известно средство, как позабавить двух скучающих девиц?