Брат Годеран. Только бы благодарственный молебен не затянулся — желудок дает мне знать, что уже очень поздно.
Уходят.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Готическая зала в замке Апремон.
Конрад, его наставник мэтр Бонен.
Конрад. Расскажи мне еще какую-нибудь занимательную историю из времен героев.
Наставник. Сударь! Не угодно ли вам послушать историю о знаменитом рыцаре Гекторе Троянском[20] или о благородном бароне Фемистокле[21]?[22]
Конрад. Все это я уже знаю. Ведь это тот самый, что отравился, когда король персидский захотел обратить его в турецкую веру?
Наставник. Вот именно. А хотите, я расскажу о Ликурге[23], добром короле Лаконии?
Конрад. Ты вечно рассказываешь одно и то же. Я знаю историю о короле Ликурге так же хорошо, как и о короле Артуре.
Наставник. А вы помните устав основанного им рыцарского ордена?
Конрад. Ордена Святой Спарты[24]? Конечно.
Наставник. Что за память в таком нежном возрасте! Поистине, сударь, вы знаете больше моего, скоро мне придется брать у вас уроки. Хотелось бы вам быть рыцарем ордена Святой Спарты?
Конрад. О да! В этом ордене мне нравится вот что: когда пажи стащат, бывало, где-нибудь пирог или варенье, то у них это не отнимают и не бранят их. А затем, как они потешались над рабами! Как они их тогда называли?
Наставник. Илотами[25], монсеньор.
Конрад. Ах да, илотами. Когда я вырасту и стану пажом, я буду, как и они, охотиться на мужиков.
Наставник. Просто чудеса! Он ничего не забывает. Хотелось бы мне, чтобы его милость барон, насмехающийся над образованием, которое я вам даю, был здесь и послушал вас. Запомнить все, даже самые варварские имена! Ах, сударь, каким вы будете рыцарем!
Конрад. Это потому, что я ничего не боюсь. Когда мне приходится играть в войну с моими крепостными, я справляюсь один с пятью-шестью мальчуганами. Под градом палочных ударов они бегут от меня, как зайцы.
Наставник. Послушайте, монсеньор. Не будьте так отважны. Господин сенешаль запретил этим негодным мальчишкам отбиваться от вас. Но у этого народа такие дурные наклонности, что когда-нибудь у них может явиться дерзость оказать вам сопротивление. Будьте осторожнее.
Конрад. Как бы не так! Я не побоюсь и десяти тысяч мужиков. Я боюсь лишь пауков и лягушек.
Наставник. Об одном молю бога, чтобы дожить до времени, когда я смогу описать геройские дела, которые вы совершите. Вы затмите подвиги Амадиса Галльского.
Входят Изабелла и Марион.
Конрад. А, вот и моя сестра. Здравствуй, сестрица Изабо! Что ты ешь? Дай мне.
Изабелла. Я ничего не ем.
Конрад. А мне показалось... Разве у тебя нет ничего в шкатулке, которую тебе подарил мой друг Монтрёйль?
Изабелла. Ах ты, обжора! Ты вредишь себе жадностью к лакомствам. Мне говорили, будто ты тащишь у бедных наших вассалов все, что попадется на глаза.
Конрад. А разве все, что у них есть, не нам принадлежит?
Изабелла. Мэтр Бонен! Вам следовало бы учить его совсем другому.
Входят д'Апремон и его сенешаль.
Д'Апремон. Немедленно повесить его, затем четвертовать, а куски пусть развесят на дереве!
Конрад. Кого это, отец?
Д'Апремон. Да этого негодяя Жирара — он думал было спастись тем, что убежал в часовню Сен-Лёфруа.
Конрад (Бонену). Пойдем скорее, посмотрим, как его будут вешать.
Изабелла. Какой ужас! Батюшка! Запретите ему ходить туда.
Д'Апремон. Напротив, дочь моя, дворянин должен с детства приучаться видеть смерть вблизи, чтобы потом он не робел, видя, как льется в сражениях кровь[26].
Изабелла. Но смотреть, как гибнет безоружный бедняк? К чему это приучит, если не к жестокости?
Д'Апремон. Нельзя же мужчину воспитывать, как женщину.
Конрад. Вот тебе: знай свою прялку!
Сенешаль. Не отложить ли нам, ваша милость, до завтра? Казнь пройдет тогда с большей пышностью.
Д'Апремон. Нет, завтра — день святого Лёфруа. Соберется много праздного люда. Не надо выводить из себя Жака-Простака; с некоторых пор он ворчит, когда его бьют.
Сенешаль. Так я велю его повесить.
Д'Апремон. А после четвертования пусть развесят отрубленные части где-нибудь подальше, чтобы не было видно из замка и чтобы сюда не доносился запах.
Конрад. Постойте, я тоже с вами, господин сенешаль.
Конрад, Бонен и сенешаль уходят.
Д'Апремон (потирая руки). Они выбрали аббатом нашего кузена... Я славно поохотился сегодня и отлично поужинаю... Что же Монтрёйль, говорил он тебе сегодня о любви?
Изабелла (улыбаясь). О! Не больше, чем обычно.
Д'Апремон. Хоть он и не мастер молоть всякий вздор, как трубадур, зато знает все, что полагается знать настоящему рыцарю, а это куда важнее. Где он сейчас?