– Опросила старуху? – бросил мужчина, разворачиваясь к тропе.
– Да, ничего особенного. А это кому? – заметила букет в его руке Жаклин.
– Для Отто. Подумал, что ты, как всегда, забудешь, а ему внимание приятно.
– Вот кто меняет ему цветы, когда забываю я, – догадалась девушка.
Уве был одним из лучших друзей Нильса и по совместительству его коллегой и младшим помощником. Он был свидетелем убийства мужчины и понимал, каким ударом обернется эта потеря для девочки, поэтому опеку о ней после его смерти принял на себя.
– Всегда найдется тот, кто принесет цветы ему на могилу, – опустила голову она.
– Хорошему человеку не жалко всех полей мира, – согласился Уве.
Лок появился в отделе только пару лет назад, когда оканчивал институт на первой стажировке, поэтому о ком идет речь понимал смутно.
– Мы уже опросили рабочих, – вступил в разговор он, чувствуя неловкость. – Наш подозреваемый покоится по левой стороне от часовни. В нескольких метрах и около пятнадцати по глубине в лес.
– То есть почти километр от этого места, – заключил Уве.
Этот километр троица посвятила тишине и созерцанию. В конце тропы их поджидал пожилой служитель кладбища. Он показал остаток пути, отвечая на вопросы касаемо личности погребенного.
– У вас великолепная память, – восхитился Уве. – Помнить каждого – большой подвиг.
– Не так уж часто к нам заселяются, – рассмеялся старик. – Но этого действительно легко забыть. Его никто не навещает. Пришлось поменять цветы самому. Совсем одинокий несчастный. Кажется, у него совсем нет родственников. Печально совсем их не иметь. Печально не быть знаменитостью. Он не Грета Гарбо, которую навещают толпами. Знаете, молодой человек… – обратился к Жаклин служащий. – Может, это прозвучит странно и даже абсурдно, однако вы на нее очень похожи. Было в ней что-то мальчишеское. Или даже мужественное.
– Или во мне что-то женское, – заметила она, чем ввела мужчину в краску. – Грета…
– Актриса, – ответил на ее вопросительный взгляд Уве.
– Хорошо, – кивнула она, когда рабочий остановился у могилы со знакомым всем именем. – А теперь раскопайте.
– Что? – опешил старик. – Но это запрещено?
– Это запрещено? – перевела вопрос помощникам она.
– Это запрещено, – подтвердили те, поджав губы. – Без разрешения, да.
– Вы мешаете следствию, – настояла Жаклин. – А это будет рассматриваться, как сокрытие улик и соучастие в преступлении.
– Но беспокоить усопшего – кощунственно! – взмолился рабочий.
– Этот человек, возможно, и не усопший вовсе. Вероятно, три дня назад совершил зверское убийство. И возможно, совершит еще. Так вы отказываетесь с нами сотрудничать? Будете беречь мертвых или спасать живых? На вашей совести будут бесконечные жертвы от рук человека, которому вы меняете цветы на могиле.
Она развернулась, и старший следователь подыграл ее трюку. Тогда как Лок уловки не понял и остался у плиты, растерянный и лишенный дара речи.
– Ладно, постойте, – остановил их старик. – Сейчас позову могильщиков. И через двадцать минут…
– Приятно иметь с вами дело, – резко развернулась и пожала ему руку Жаклин. – А мы пока проведаем нашего старого знакомого.
– Цветы можете оставить у плиты, – посоветовал старик. – Земля их не заденет. Красивые… Такие всем понравятся.
– Не сомневаюсь, – бросила Жаклин, направляясь к своему покойному родственнику.
Уве поспешил за ней и вложил букет белоснежных лилий ей в руку.
– Это не мое, – попыталась вернуть букет она, но мужчина покачал головой. – Это нечестно.
– Он хотел бы, чтобы ты их положила.
– И желательно купила. Думаешь, мертвые смотрят на живых только из глубины гробов. Это не очень духовные размышления, верно?
– Не зря же мы их посещаем время от времени, – улыбнулся мужчина, и Жаклин смирилась.
Лок остался наблюдать за рабочими. Посещать того, кого он не знал, казалось неловким не только ему.
Земля у плиты Нильса была усеяна цветами.
– Не мы одни его навещаем, – умиротворенно заметила девушка.
– Здравствуй, Отто. Как жизнь, друг?
Жаклин обернулась, втянув шею от удивления. Остальные двадцать минут они провели в тишине, погруженные в думы и общение со старым знакомым. Их размышления прервал крик Лока.
Первым отреагировал Уве. Жаклин задержалась еще на пару минут, чтобы коснуться плиты друга. В присутствии постороннего ее это смущало.