Я собираюсь быть в Мюнхене не в сентябре, а 6 июля, дня на два — на три. Будете ли Вы? У меня переписка по этому поводу с Бахрахом[166]. Надеюсь, Вы никуда еще не уедете на каникулы. Значит, до свидания, дорогой Игорь Владимирович, и даже a bientot![167]
Крепко жму руку. Как Ваше здоровье?
Ваш Г. Адамович
20
<июль 1959 г.>[168]
Дорогой Игорь Владимирович
Как живете? С удовольствием (и завистью) вспоминаю наши мюнхенские встречи и похождения. Конечно, разговоров о смысле жизни и поэзии было мало, но все подразумевается между словами. А в «между» попадает всегда больше, чем в «в».
Мюнхен мне вообще очень понравился, т. е. не город, а все. Буду искренне рад, если напишете. Крепко жму руку.
Ваш Г. Адамович
21
104, Ladybarn Road Manchester 14
17/XI-59
Дорогой Игорь Владимирович
Очень был рад, что написали. По-моему, Вы мне на мое давнее письмо не ответили, и я недоумевал, что с Вами. (Или я ошибаюсь? Точно не помню.)
Вижу по Вашим словам, а еще больше по тону письма, что живется Вам скорей грустно. Честно говоря, я это почувствовал уже в Мюнхене. Вы не для таких учреждений, не для такой публики созданы, — хотя ничего дурного ни в «учреждении», ни в «публике» нет. Но для всего такого надо быть Бахрахом, которого, кстати, я очень люблю: одного хлопнуть по плечу, другому рассказать анекдот, третьего обыграть в бридж и т. д. Бахрах тут как рыба в воде, а Вы на это абсолютно не способны, если же захочется себя насиловать и под обстановку подделаться, то будет еще хуже и мучительность подделки все почувствуют.
Ничего тут поправить нельзя: каждому свое. Простите, что я об этом вдруг распространился, тем более что Вы все это знаете, наверно, сами и лучше меня. Мой совет: не обращайте ни на что внимания, кроме того, что в Мюнхене можно жить, не думая, где взять денег. Я именно так живу в Манчестере, и у меня чувство, что живу я в богадельне.
О литературе — что же? Вашу цитату из Тютчева я знаю давно как «ахматовскую». Это совершенно верно. Насчет же Смоленского и Пастернака не стоит говорить, т. к. Смоленский при несомненном даровании никогда ничего не поймет из того, что понять надо. Одоевцева мне что-то пишет насчет того, что Вы будто бы считаете, что она о Вас злословит. А это неправда. И она просит Вам это передать. Не знаю, правда или неправда. Еще пишет мне Трубецкой (я его никогда не видел) и спрашивает: «Что Вам говорил обо мне Чиннов?» Почему он думает, что мы о нем с Вами говорили? Но письма его жалкие, ему явно плохо, или он хочет корреспондента разжалобить. Если бы я на него посмотрел, то, м. б., понял бы, а по письмам, не зная лично, судить трудно.
Ну вот — все. Не удивляйтесь, что пишу глупости. Вы ко мне, верно, достаточно привыкли. Диана Оцуп прислала мне его «Трех царей»[169]. Читали Вы это? Мне надо написать предисловие к его сборнику, который она издает[170], и это задача нелегкая, хотя он был поэт несомненный.
До свидания, дорогой Игорь Владимирович. «Раскачнитесь выше на качелях жизни», как писал мне когда-то Блок в единственном письме, которое я от него получил (и по глупости оставил в России). Но Блок советовал «раскачнуться», чтобы увидеть, что жизнь еще страшнее, чем мне тогда казалось, а Вам этого не надо.
Что делала Лида в Мюнхене — не знаю, и не знаю, устроилась ли. Думаю, что все-таки она Вам будет «компанией», если будет окончательно там. Только не для обозрения тех достопримечательностей, которыми мы любовались в мои два мюнхенских вечера.
Ваш Г. Адамович
P. S. Бахраха я люблю за то, что он человек легкий, никогда не утомляющий. С ним говорить, как толстой женщине — снять корсет. Кроме того, он человек верный, если только станет другом.
Это мой адрес не совсем верный. Лучше писать на университет (The University, Russian Department. — Manchester). А Вы написали на Scarsdale Road, где уже не живу![171]
22
30, Denison Road Victoria Park Manchester
13/II-60
Дорогой Игорь Владимирович
Искренне был рад Вашему письму, тем более что оно длинное. Спасибо. Почерк Ваш становится трудным, т<ак> что читал я письмо долго.
Начнем с Трубецкого. Ну что же с него спрашивать! По отношению к Вам он полон лучших чувств, хорошо хоть это. Мне он изредка пишет, и я — хоть никогда его не видел, — чувствую в каждой его фразе какое — то притворство, почти «жульничество»[172]. Но, м. б., и ошибаюсь. Он писал мне, например, что «живет только для поэзии, ни для чего другого». А я этому верю с трудом, сам не знаю почему. Но что он полудурак, в этом сомнения нет. Кстати, он писал об ивасковской брошюре о Вас[173], а Иваск мне ее прислать не удосужился. Очень жаль.
Название для вашей книжки. По существу, подошло бы — «Оттенки», но это дурно звучит, как-то по-дамски. Из других слов, Вами предложенных, я без колебаний выбрал бы «Противоречия». («Продолжения» или «Дополнения» — неплохо, но вызовет зубоскальство и насмешки, непременно.)[174]
Ремизов — «быть может», — нет, «может быть». Вы пишете о «таком писателе», т. е. с почтением. По-моему, он был скверный и лживый писатель, хотя и с проблесками, когда его что-то брало за горло. Никакого слуха ни к чему у него не было. Он мне когда-то и о «Слове о полку Иг<ореве>» говорил Бог знает что, а надо быть совсем бревном, чтобы не слышать за всей непонятной славянщиной «Слова», какая это прелесть. Когда Ремизова чествовали «Опыты», я чуть не поругался с Иваском — именно из-за лживости Ремизова и лживого ореола, который его окружает.
Кленовский, которого я назвал «взыскательным мастером». Ну что же — остаюсь при своем мнении, что он — мастер, хоть и по старинке. Он — вроде Маковского, но лучше. А срывы у него есть, как у всех. Почему «Адамович не должен употреблять выражение взыскательный» — не понимаю. Слово как слово. У меня, впрочем, всегда чувство (особенно в стихах), что по линии subtilite[175] мне за Вами не угнаться, и иногда я Вас из-за этого не понимаю. Вот лишнее доказательство этого.
«Лолита». Я еле ее дочитал, так мне было скучно. Блестяще и совсем ни к чему. И какой вздор, с эпатажем учености, написала о Набокове Берберова в «Н<овом> журнале»![176] Но если говорить о таланте «изображений и повествования», то у Набокова его больше, и даже бесконечно больше, чем в «Живаго», который уже начинает водворяться на свое законное, средне-декадентское, — хоть и не без трогательности, — место. Мне лично «Живаго» интереснее, но как писатель Набоков головой выше.
Пьерафитта[177] не читал, но хочу прочесть, впрочем, по соображениям внелитературным. А «Мосты» хоть и получил, но еще не раскрыл, т<ак> что ответить ничего не могу. Я в переписке с Ген<надием> Андреевым (Хомяковым)[178], писания которого мне нравятся.
Ну вот — все литература. А «за жизнь» — ничего. Когда-нибудь в другой раз. Как Ваше здоровье, как Вам в Мюнхене «живется и работается»? Вы, кажется, теперь в том отделе, где Бахрах, — как у Вас с ним отношения? До свидания, дорогой Игорь Владимирович. Спасибо за память. От души желаю Вам всего, что нужно.
169
Книга представляла собой драму в стихах на библейские темы с 14 интермеццо от автора: Оцуп Н. Три царя. Париж, 1958.
170
Посмертный двухтомник Н.А. Оцупа «Жизнь и смерть: Стихи 1918–1958 гг.» (Париж, 1961) вышел без предисловия Адамовича.
171
Весной 1959 г. Адамович съехал с квартиры, которую он снимал в Манчестере (3, Scarsdale Road, Victoria Park, c/o White, Manchester), и осенью снял другую квартиру по адресу: 30, Denison Road, Victoria Park, Manchester, где и прожил вплоть до мая 1961 г., пока не закончил преподавательскую деятельность в университете.
172
О мифотворчестве Ю.П. Трубецкого см. отдельное исследование: Хазан В. «Но разве это было все на самом деле?»: (Комментарий к одной литературно-биографической мистификации) // A Century’s Perspective: Essays on Russian Literature in Honor of Olga Raevsky Hughes and Robert P. Hughes. Stanford, 2006. P. 464–489.
173
Имеется ввиду 14-страничная брошюра, вышедшая тиражом 40 экземпляров: Иваск Ю. Разбор двух стихотворений Игоря Чиннова. На правах рукописи. [Лоуренс]: Изд-во Канзасского университета, 1959. Отзыв о ней см.: Трубецкой Ю. Ю. Иваск о стихах Игоря Чиннова // Русская мысль. 1960.21 января. № 1476. С. 7.
177
Вероятно, речь идет об одной из книг известного французского писателя Роже Пейрефитта (Peyrefitte; 1907–2000), специализировавшегося на гомосексуальной, еврейской и масонской тематике. Самая нашумевшая его книга была еще впереди — «Евреи» («Les juifs»; опубл.: Paris: Flammarion, 1965), но уже были опубликованы «Церковь и сексуальность» («L’eglise et la sexualite»; опубл.: Paris: Crapouillot, 1956), «Рыцари Мальтийского ордена» («Chevaliers de Malte»; опубл.: Paris: Flammarion, 1957), «Изгнание на Капри» («L'exile de Capri»; опубл.: Paris: Flammarion, 1959) и др.
178
Андреев Геннадий (наст, имя и фам. Геннадий Андреевич Хомяков; 1909–1984) — литератор, журналист. После окончания средней школы в 1926 г. работал в газетах Сталинграда, в 1927–1935 гг. находился в заключении, в 1942 г. в Крыму попал в плен, жил в Германии. Член НТС, редактор альманаха «Мосты» (Мюнхен, 1958–1970), позже переехал в США.