— И как долго это будет, Ник?
Это имя — удар по моей системе, и я моргаю на неё, пытаясь принять его.
Её брови поднимаются, гнев исчезает с её лица, сменяясь чем-то более мягким, чем-то более похожим на озабоченность.
— Ты в порядке? — спрашивает она.
Я киваю, стиснув зубы.
Нет.
— Да.
Её глаза пробегают по моему лицу, и она кивает головой.
— Хорошо. Я останусь.
Облегчение проникает в меня, и я отхожу к левой стене, засунув руки в карманы.
— Я хочу знать, как у тебя дела. Ты встречаешься со своим спонсором?
Она вздыхает, тянется за спину и хватает подушку, чтобы бросить мне в голову.
— Я не видела тебя три месяца, и это первое, что вылетает из твоего рта?
— Ты меня ударила, — я уворачиваюсь, хихикая. — Я просто волнуюсь, вот и все.
— Да... я знаю, — она кивает, её пальцы пробегают по руке. — На самом деле я нашла новую работу.
— Серьёзно?
Ее лицо оживилось.
— Просто ввод данных на базовом уровне для какого-то богатого парня, у которого куча приложений, но это приятно, — она ухмыляется. — Это хорошо.
Удовлетворение проходит через меня, я счастлив, что она, кажется, счастлива. Я оглядываюсь на неё и вижу, что прошло уже тридцать минут с тех пор, как я оставил Зика. У меня сводит живот, я понимаю, что мне нужно возвращаться.
— Мне нужно идти, малышка.
Она скрещивает руки.
— Ты только что пришёл.
— Да, ну... это просто чудо, что я вообще смог зайти.
Она подносит пальцы ко рту, грызет кончики ногтей, пока идет ко мне, соединяет наши руки вместе и выводит нас обратно в переднюю комнату.
Я нахожусь там еще минут десять, достаточно долго, чтобы проинструктировать Сета и быстро попрощаться.
Когда Роуз падает в мои объятия, она обнимает меня крепче, чем обычно, прижимаясь головой к моей груди.
— Обещай мне, что ты в безопасности?
Я сглатываю, ненавидя, что должен лгать ей. Ненавижу, что должен лгать всем.
— Обещаю.
— Люблю тебя, — она крепко сжимает меня, а потом отпускает.
— Я тоже тебя люблю, малышка, — я улыбаюсь ей.
Она закатывает глаза.
— Я старше.
Я пожимаю плечами, хватаю её за голову и тру её кулаком, радость искрится в моей груди, когда она борется с моим захватом.
Это то, что мне было нужно. Напоминание о том, что пока я чувствую себя мошенником в море, полном людей, она здесь, ждет, когда я вернусь домой.
29. ЭВЕЛИН
Я не люблю наряжаться, но мне нравится носить каблуки. Я признаю, что это не самая практичная обувь, но когда у тебя рост 157 сантиметров и ты находишься в царстве опасных мужчин, важно иметь в своем распоряжении всё, что можно использовать. И шпильки причиняют боль, когда ты вонзаешь их в плоть.
Меня тошнит с тех пор, как я проснулась, зная, что сегодня вечером состоится благотворительный вечер На воде. Одно только название вызывает панику внутри меня, не говоря уже о том, что это будет происходить на той же яхте, где мою сестру в последний раз видели живой. Я не подходила к воде с тех пор, как умерла Несса, и даже до этого я всегда чувствовала себя неспокойно.
Мой живот перекатывается словно волны, а левая рука придерживает край моего изумрудно-зеленого платья, чтобы оно не пачкалось о землю. Я чувствую себя голой, как из-за платья без бретелек, так и потому, что оно настолько тесное, что в нем нет места для моего Desert Eagle.
Одновинтовая паровая яхта Тото(Пёсик Тотошка — персонаж сказочного цикла Лаймена Фрэнка Баума о стране Оз) большая, чистая, с блестящей черной отделкой. Она безмятежно покачивается на воде, мягкие волны разбиваются о её борта, а на заднем плане мерцает горизонт Чикаго. Она живописна, и от этого зрелища мне хочется блевать.
У меня дрожат руки, когда я прижимаю сумочку к телу и поднимаюсь по трапу на борт. Я спешу мимо передней палубы и вхожу в столовую, где, как я знаю, проходит аукцион, протискиваясь мимо людей, одетых во всё самое лучшее, стремясь попасть в комнату, где я смогу притвориться, что я всё ещё на земле.
Я только вошла в основную зону, моя кожа дрожит от холода, когда грубая хватка обхватывает мою руку. Я кручусь, моё тело уже на грани, но я замираю, когда понимаю, что это Зик.
Он смотрит на меня сверху вниз и улыбается.
— Что ты здесь делаешь? Давай, пойдем в подвал.
— О, я не знала, куда идти.
Конечно, мой отец не подумал посвятить меня в детали.
Я оглядываюсь по сторонам, пока Зик тянет меня за собой, и замечаю Дороти, стоящую в дальнем правом углу, с бокалом шампанского в руке, пока она разговаривает с Оскаром. Я прищуриваю глаза, вспоминая, что он спросил, о какой сестре я говорю. Я не знала, что они общались после смерти Нессы, и теперь корю себя за то, что не обратила на это внимания.
Тело Зика в полной боевой готовности, когда мы идем по коридору с ковровым покрытием и, миновав уборные, попадаем на лестницу, ведущую на нижний уровень. Мой позвоночник напрягается с каждым шагом, беспокойство сжимает мою грудь, когда яхта покачивается, когда начинает двигаться. Мои пальцы скручиваются вместе, и я постукиваю кольцом языка по задней стороне зубов.
— Почему они встречаются в гребаных подземельях? — шиплю я.
Зик смотрит на меня, останавливает нас перед стальной дверью и поворачивается ко мне лицом.
— Ты справишься?
Я заставляю себя улыбнуться, хотя думаю, что могу потерять сознание.
— Я в порядке, просто раздражена тем, что вы, ребята, не сказали мне, в котором часу я должна быть здесь.
— Хорошо, — говорит он, поднимая подбородок. — Не делай здесь глупостей, поняла? Эти ребята... просто сиди и дай своему отцу всё уладить.
Мой желудок опускается на пол, его слова превращаются в ножи, которые режут мою кожу.
Я сжимаю челюсть и резко киваю.
Он открывает дверь, и мы входим в комнату, заставленную коробками и ящиками. По бокам стоят проволочные стеллажи, уставленные чистящими средствами. В стенах есть маленькие круглые окошки, расположенные равномерно по всему периметру, и если я прислушаюсь, то смогу услышать, как волны разбиваются о лодку, пока мы плывем по озеру. На моей линии роста волос выступили бисеринки пота, сердце колотится о грудную клетку.
Если мы начнем тонуть, эта комната будет первой.
— Привет, — шепчет голос.
Я сглатываю, поднимаю взгляд и встречаю глаза Брейдена. Он смотрит на меня с беспокойством, как будто волнуется, что мне станет плохо, и он не знает, что делать.
Но все это отходит на второй план, когда я вижу Джакомо Кантанелли, сидящего за маленьким складным столиком в центре комнаты и курящего сигару с моим отцом, будто они старые друзья.
Никто из них не обращает на меня внимания, когда я вхожу, но два головореза, стоящие за спиной Джакомо, точно обращают.