Мое сердце ускоряется, надеюсь, что клей, который я использовала, удержит парик на месте.
— Оказывается... я хочу неприятностей, — говорит он.
А потом он наклоняется и целует меня.
Я стону, мои руки летят к его затылку, когда его язык погружается в мой рот, переплетаясь с моим. Вкус у него сладкий и пряный, и я позволяю себе побыть в этом моменте. Я никогда больше не увижу этого парня, но я надеюсь, что он оправдает свою браваду и сможет хотя бы подарить мне оргазм, прежде чем исчезнет.
Его руки спускаются к моим бедрам, поднимая меня, и он вжимается в меня, пока каждый сантиметр не оказывается между моих ног. Он делает толчок, и я хнычу ему в рот.
Как хорошо, что я оставила свой пистолет в машине. Было бы неловко объяснять.
Сцепив лодыжки у него за спиной, я двигаю бедрами, прижимаясь к нему.
— Блять, — ругается он, останавливая поцелуй, чтобы провести губами по моей шее.
Из меня течет влага, и я выгибаю спину, пока моя голова не упирается в стену, давая ему больше пространства для работы.
— Ты ещё не собираешься назвать мне своё имя? — хрипит он.
— Нет.
Потянувшись вниз, я расстегиваю пуговицу на верхней части его джинсов, просовываю руку внутрь и хватаюсь за его член, мой живот напрягается, когда я понимаю, насколько он действительно большой.
Он ставит меня на ноги, слегка отступает назад и достает из кармана презерватив. Я выхватываю его у него, опускаюсь на колени и хватаюсь за пояс его брюк, опуская их настолько, что могу дотянуться до боксеров и вытащить его член. С головки стекает его предэякулят, я наклоняюсь, слизывая соленую жидкость, и стону, когда она попадает на мой язык. Вкус приятный, и я решаю, что мне нужно ещё , поэтому я беру его член в рот и двигаюсь вперёд, позволяя ему достигнуть моего горла.
— Господи Иисусе, — стонет он, ударяя ладонью по стене.
Я несколько раз раскачиваю головой, проводя языком по толстой вене, идущей по его члену, затем позволяю ему выскользнуть из меня с хлопком, отодвигаюсь назад и разрываю упаковку презерватива зубами. Я надеваю его на него, его взгляд прожигает мне макушку.
Его руки хватают меня за плечи, агрессивно поднимая вверх, и не успеваю я и глазом моргнуть, как он задирает мою юбку и сдвигает трусики в сторону.
— Мне нужно быть внутри тебя.
Он обхватывает моими ногами свой торс и одним мощным толчком входит в меня.
Так глубоко.
Он начинает быстрый и карающий темп, и мои глаза закатываются назад, потому что я не думаю, что кто-то когда-либо трахал меня так. Быстро, грязно и так, словно ему не нужно ничего, кроме меня.
Эта мысль в сочетании с тем, как он заполняет меня, заставляет мой оргазм быстро нарастать, мой клитор набухает, а в животе нарастает напряжение.
— О, Боже, — бормочу я, ударяясь головой о стену. — Я люблю твой член.
Он смеётся, вжимаясь в меня сильнее, его хватка на моих бедрах почти до синяков от того, как сильно они сжаты.
— Покажи мне, — говорит он, засасывая мочку моего уха между зубами и прикусывая её. — Покажи мне, как сильно ты любишь мой член.
Его слова — последнее, что мне нужно, и я взрываюсь, яркий свет ослепляет мое зрение, мои ногти впиваются в его плечи, пока он продолжает трахать меня, испытывая наслаждение.
— Вот так, красавица. Отдайся мне.
Еще несколько толчков, и он глубоко входит в меня, пока его бедра не прижимаются к моим, его низкие стоны вибрируют в каждой косточке моего тела, а его член дико дергается.
Медленно я возвращаюсь на землю и осознаю, что только что произошло и где я нахожусь.
Что я должна делать.
Он опускает мои дрожащие ноги, проводит подушечками пальцев по моим бедрам и обхватывает мои бока, прижимаясь лбом к моему.
— Скажи мне своё имя, — шепчет он.
Я не говорю, предпочитая оттолкнуть его. Наклонившись, чтобы взять свою одежду, я одеваюсь, мои конечности все ещё дрожат от того, как он только что оттрахал меня.
Определенно, это лучшее, что у меня когда-либо было.
Внезапно воздух становится удушливым, и мне нужно уйти. Сейчас.
Мне не нравится, как он заставляет меня чувствовать себя. Потому что я хочу назвать ему своё имя. Я хочу спросить, куда он идет и кто его друзья, но... я так не делаю.
Я не так функционирую.
Поэтому вместо этого я поворачиваюсь назад, чувствуя, что стены словно смыкаются вокруг меня. Подойдя к нему, я скольжу пальцами по его шее и поднимаюсь на носочки, оставляя мягкий поцелуй на его припухших губах.
Его глаза темнеют.
Затем я выхожу из туалета, двигаясь как можно быстрее, чтобы убедиться, что он не последует за мной.
Он этого не делает.
И когда три часа спустя в переулке я пускаю пулю в шею бармена Эндрю, наблюдая, как его кровь заливает потрескавшийся тротуар, а он падает на колени... всё, о чем я могу думать, это о том, как бы я хотела назвать Николасу своё имя.
3. НИКОЛАС
Мой желудок завязан в узлы. Такие, от которых тревога закручивается в голове, а желчь поднимается по задней стенке горла.
Меня мало что беспокоит и ещё меньше что тревожит, но каждый раз, когда я смотрю на свою сестру, Роуз, эти чувства бродят там, на заднем плане и мучают мою совесть, как птица, клюющая дерево. Знание того, что я вижу её в последний раз и вернусь неизвестно через сколько времени, усиливает это ощущение.
Это не первый раз, когда я буду работать под прикрытием, но это первый раз с тех пор, как мы остались только вдвоем. С тех пор, как я выследил её на задворках Чикаго и наконец-то, блядь, наконец-то, привел её задницу в порядок и поселил в своей квартире.
— Голоден? — спрашивает она, поднимая на меня бровь и кладя руку на бедро.
— Можно.
Я пожимаю плечами, постукивая пальцами по круглому деревянному обеденному столу, наблюдая, как она мечется по крошечной кухне. Она возится, насыпая макароны из коробки в кастрюлю и проводя обкусанными ногтями по своим темно-рыжим волосам.
— Когда ты в последний раз встречалась со своим спонсором?
Ее тело вздрагивает, и она упирается руками в край белой плиты, опуская голову с тяжелым вздохом.
— Не начинай, Ник.
— Я ничего не начинаю. Я просто спрашиваю.
— Ну так перестань спрашивать, — огрызается она.
У меня щемит в груди, и я хмуро смотрю на неё, переводя взгляд с веснушек на её лице на выступающие кости бедер, хотя они уже не так заметны, как раньше, затем на шрамы и потускневшие следы, разбросанные между пальцами и вверх по рукам.
Она берет деревянную ложку из ящика справа от себя, и другие предметы посуды звенят, когда она резко закрывает его.
— Я чувствую, как ты исследуешь меня. Прекрати это.
Уголок моего рта приподнимается, и я потираю челюсть, щетина царапается о подушечки пальцев.
— Послушай, малышка...
— Я на три года старше тебя.