Владимир Р. Раугул
ЖАЛОБА ЧЕРТА
Я бедный и несчастный черт, утративший свой дом. У нас, чертей, вообще судьба
нелегкая. Я слышал, что даже ангелы на судьбу свою жалуются. Что же тогда о
нас говорить? Нам в небесные чертоги, в отличие от этих плачущихся ангелочков,
вообще вход заказан. Отлучены мы от света. Мы отлучены от счастья. Мы
отлучены от любви. А любви и счастья так хочется. Но кто же полюбит такую
мерзкую тварь, как я? Хвост, копыта, рога, рыло поросячье и все прочие внешние
данные не способствуют тому, что в тебя влюбится красавица небесная.
А жизнь-то у нас такая, что Господь, коль был бы он столь всеблаг и милостив, как
о нем твердят, давно бы уже заплакал горючими слезами и простил бы нас, да и
пустил бы в рай к себе, хотя бы за муки наши тяжкие. Представьте, каково
работать целую вечность в адском пекле?! Каково людей без отдыха жарить? И
ведь нельзя зажарить одного, да на другого сразу перейти. Жарить каждого нужно
ВЕЧНО. ВЕЧНО!!! Вдумайтесь в это слово. Это нескончаемый процесс.
А грешников в Аду с каждым днем все пребывает. А сил и производственных
мощностей, если так можно выразиться, нам катастрофически не хватает.
Работаем не покладая рук из века в век. А грешники эти, доложу я вам, люди, в
основном, премерзкие, и общение с ними удовольствия не доставляет. Они сами
всю жизнь мучили и терзали себе подобных. К нам они, тем более, никакой
жалости не испытывают. Только обзывают нас обидными словами, проклинают, как
могут, да при этом орут, стонут и голосят так, словно это не они, а мы, черти,
прожили всю жизнь в удовольствиях запретных плодов. А мы-то, в отличии от них,
вечно на работе, и грешить нам просто некогда.
Я не отрицаю, конечно, что черти лапу свою прикладывают к тому, чтобы людишек
с пути сбить. Но, в основном, люди сами так хотят сбиться, что даже если бы мы
их и удерживали, у нас ничего бы из этого не вышло. А те черти, что в пекле
страдают, вообще к людским проделкам никакого отношения не имеют. Работа их
чертова состоит только в адском наказании провинившихся.
Но каждый из чертей работающих в пекле мечтает заслужить повышение по
службе до ранга беса-искусителя. Мне это повышение было даровано. Тысячу
двести земных лет я безвылазно сидел в Пекле. Но начальство решило дать мне
шанс. Сказали, что если загублю я душу человеческую так, что в Ад она
отправится, то оставят меня в ранге искусителя.
По сравнению с работой в Преисподней - это все равно, что Рай. О большем я
даже и мечтать не могу. Так я в Пекле устал, что даже о коллегах своих,
оставшихся там, не думал в тот момент, когда на поверхность вышел и в человека
забрался. Там, в Пекле, работы и так невпроворот. А каждый успех бесов-
искусителей работы там только прибавляет. Но каждый за себя.
Забрался я, короче, в человека и приступил к искушениям. Должен отметить, что
мое настроение и мировоззрение ему сразу передались. Стал ему белый свет не
мил. Все-то вокруг стало плохо. И мироздание это воспринималось, как
издевательство над живыми существами. Жизнь пуста и бессмысленна, а Земля
населена мерзавцами. Для полного счастья крайне не хватает кнопки, нажав
которую можно было бы уничтожить всю Вселенную. Сразу бы все муки
человечества закончились. Никто больше не приходил бы в этот мир на страдания
и смерть. Никто больше не попадал бы в Преисподнюю. Полное вселенское
уничтожение - вот единственная благая вещь.
Но не может человек уничтожить Вселенную, ведь даже я не могу этого сделать.
Человек может уничтожить лишь самого себя, дабы не видеть вселенских
мерзостей. Мне, собственно, только этого от человека и надо. Но в
преждевременном его уходе я тоже не заинтересован, так как душа его,
отлетающая, возможно еще не будет готова к самообречению на вечные муки
адовы. Человека надо прежде довести до соответствующей кондиции. Потому мне
выгоднее, чтобы человек убивал себя постепенно.
Исключение составляют те безумные, что убивают вместе с собой десятки, а то
сотни или тысячи других смертных. Какой бы мотивацией ни руководствовался
такой субъект, нам с подобными подопечными работать легко и просто. Ведь
человеку всегда легче, когда скопом. Ему даже помирать легче и веселее, если
знает, что делает это не в одиночку. Ему, подчас, даже обидно, если он уходит, а
всякая мразь остается дальше жить на земле. И не объяснить человеку, что все
идущие по улицам уже, по сути своей, покойники. Каждый из них обречен на
смерть уже самими фактом своего рождения. Не успеют оглянуться, как уже
окажутся в гробу.
Каждый из них пытается бороться со смертью по-своему. Кто-то пишет картины,
чтобы они остались после него, кто-то рожает детей, чтобы они несли частицу его
в будущее, кто-то становится государственным или военным лидером и пытается
уничтожить как можно больше народу, дабы его личное имя навсегда осталось в
Истории.
А я всегда говорил моему подопечному, что самое лучшее для обеспечения