Министерство внутренних дел СССР сразу порывало любые отношения с изгнанными ментами, как с зачумленными.
В народном хозяйстве уволенных из МВД тоже встречали без оваций. Теперь до них уже никому не было дела.
Это была грубая ошибка.
Навыки в работе с агентурой, криминалистическое образование, "нордический" характер - удовлетворяющий жестким требованиям милицейского тестирования - толкали их к прежней деятельности.
" Только с противоположным знаком..."
Иногда казалось, что все наиболее дерзкие преступления, остающиеся нераскрыми, совершены бывшими коллегами - ментами, работниками спецслужб, прокурорскими...
Цуканов поинтересовался еще:
- Волоков признался на следствии? Не знаешь?
- Нет, - Надежда качнула головой. - Моя знакомая звонила следователю, который вел дело. Не признался. И никого не назвал.
Цуканов был удовлетворен.
- А в чем подозревали...
- Задержанного? В квартирных кражах. Потом ему это все удалось доказать. Посадили на шесть лет. Но суд как смягчающую вину обстоятельство для Волокова это все равно не принял...
Зам сказал мстительно:
- Вот если бы прихватили заодно и квартиру судьи, и выступавшего прокурора, наказание было бы другим!
- Этого следовало ожидать... - Игумнов проглядел бумагу Информационного Центра. Он не ответил Цуканову. - Теперь ясно, почему в 33-ьем так серьезно проверяли Николу. Группа очень серьезная...
- У них своя свадьба... - осторожно напомнил зам. - У нас своя. Нам-то чего?
- Группу придется устанавливать. Друзья Волокова, они из того же отделения. Наверняка проходили по делу в качестве свидетелей...
МЕНТЫ. ИГУМНОВ, ЭКСПЕРТ-БАЛЛИСТ.
- Капитан Игумнов! - передали по цепочке от головного вагона. Срочно к табло на втором пути. Баллист приехал. Эксперт... Специалист по оружию...
- Он не в дежурке?
- Тут на перроне.
- Сейчас.
Игумнов оставил все на Цуканова, направился к табло.
Надежда пошла, вместе с ним. Баллист начинал службу на Курском, как и она.
- Вон он!
Эксперт прохаживался вдоль табло - длиннющий, странноватый, целиком занятый своими высокими мыслями.
Баллист - единственный из находившихся в этот момент вблизи депутатской комнаты, в самом эпицентре событий, был абсолютно безмятежен. Происходящее вокруг, приближающиеся проводы делегатов, "Икарусы", правительственные "чайки" и "волги" были ему абсолютно безинтересны.
Он жил в мире собственных исследований, экспертиз.
Увидев Игумнова, баллист еще издали громко, словно они были только вдвоем на перроне, вопросил:
- Известно тебе, что за удивительную пулю ты прислал, Игумнов?
Было заметно, что специалист пребывает в состоянии жесточайшего отходняка. Его знобило, бледное лицо отдавало в прозрачную голубизну. На секунду, правда, он осознал реальность, поинтересовался:
- Ничего, что я не пошел в дежурку?
- Что за дела?!
- Мне противопоказаны замкнутые пространства...
Он был занят своим и даже не узнал Надю - в форме, в погонах. Скорее даже не заметил.
- Я сейчас такое скажу - вы все тут просто охереете... Где Картузов? - Он оглянулся и только тут неожиданно для себя обнаружил обилие легковых машин, окружающую необычную торжественность. - Что у вас?
- Про Съезд слышал?
- Не понял!
- Съезд КПСС. Замечаешь?! Машины, начальство.
- Я - беспартийный... - баллист отказался в этом всем разбираться, махнул рукой на сторону. - Кстати! У тебя ничего не найдется? Головку поправить...
Он изъяснялся достаточно громко. На него уже начали оборачиваться.
-Господи! Надя! - Эксперт вдруг заметил Надежду. - Товарищ майор! Извини, не узнал! Как ты?.. - Он вернулся к разговору так же неожиданно, как и отвлекся. - Тут такое дело, Игумнов! Есть шанс раскрыть убийство...
- О чем ты?
- Помнишь, милиционера застрелили по Белорусскому ходу?..
- Дело Сизова. Оно раскрыто!
- Но как?! Там все на признании обвиняемых. Пистолет-то не найден!
Так и было. Оружие преступников все еще находилось в розыске. Игумнов вспомнил:
- Они были вооружены "вальтером".
- Ерунда! - Баллист так и взвился.
Квалификация стряляного оружия была связана с его профессиональной репутацией.
- Не "вальтером"! "Ческой збройовкой". Модели 1927 или 1924 года. Их выпускали еще в довоенной Чехословакии, а потом и во время оккупации...
Игумнов не дал продолжить:
- А как же "вальтер"? Я точно помню.
- Следователь со мной не согласился, кого-то нашел... Тот за бутылку дал ему заключение - "вальтер". Следователь и вписал в обвинительное заключение...
- А ты?
- А чего я?! Послал его... Но это деталь.
Подпивший баллист явно не вписывался в окружающую официальную обстановку. Кто-то из комитетских показал на него менту-постовому, но тот увидел стоявшего рядом с экспертом начальника розыска, успокоительно кивнул: "свои!"
- А что не деталь? - Игумнов не дал баллисту отклониться от темы.
- Обе пули. Та, которую извлекли из тела мертвого Сизова и эта - с перрона... Они выпущены из одного пистолета!
Баллист явно что-то путал.
Игумнов постарался объяснить:
- Убийцы Сизова осуждены областным судом! Один к высшей мере! Другие к большим срокам. Дело вел отдел уголовного розыска Управления!
- Это уже не по моей части. Верно, Игумнов?
- Вобщем, да.
Было над чем задуматься. История с пулей на перроне могла иметь не только продолжение, но и предысторию...
МЕНТЫ. УБИТЫЙ МИЛИЦИОНЕР СИЗОВ.
Милиционер погиб морозной ночью во время патрулирования в электричке.
Он сопровождал ночные сцепы.
В ту ночь Сизов - один из лучших милиционеров на Белорусском молодой, исполнительный, скромный - должен был работать в спарке. Вдвоем. Однако помощник дежурного перед самым отправлением электрички нашел напарнику поручение - послал на вокзал за понятым.
Он сделал это, когда дежурная часть была полна свободными от службы сотрудниками. В результате напарник опаздал к поезду.
Сизов уехал один.
Последнюю электричку он принял после полуночи на полпути к Москве пустую, морозную, дребезжащую.
Электричка считалась одной из наиболее неблагополучных.
В тамбурах правили закон компании возвращавшихся с вечерних смен подвыпивших таксистов, а еще дерзкие группы охотников на пьяных. На каждой переходной площадке между вагонами скрывалась угроза...
Никто не видел, как все произошло.
Труп милиционера лежал в проходе. Его обнаружили пассажиры, садившиеся в Одинцове.
Один из них сразу сообщил машинисту. Тот дал знать в милицию.
В Москве на Белоруссском вокзале состав уже встречали. К приходу электропоезда сюда стянули мощные силы. Ориентировали линейные органы. Чуть позже появился вызванный из дома генерал Скубилин. Первоначальные следственные действия проводились при его участии. Он же лично связался с заместителем министра.
В течение часа об убийстве милиционера уже знали в МВД СССР. Подняли с постели начальника Транспортного Главка, лучших розыскников...
Труп убитого мента на заплеванном полу электрички беззвучно взывал к отомщению.
Сизов был обнаружен без табельного оружия со сквозной колото-резаной раной сзади, в спине, и входным пулевым отверстием в виске. Единственную пулю, поразившую его в голову, впоследствии извлекли из мозговых тканей...
Утром о чрезвычайном происшествии было доложено министру.
С самого верху поступила команда:
- Раскрыть чего бы ни стоило! И, главное, быстро!
Столичная транспортная милиция и без команды готова была рыть землю носом. Убийство своего сотрудника полиция ни в одной стране мира никогда не прощала.
В оперативную группу по раскрытию убийства вместе с вокзальными операми вошли наиболее опытные сотрудники уголовного розыска Управления, эксперт-баллист, следователи.