Госпожа Пасклен в замешательстве. Лицо Жана с нахмуренными бровями и упрямой складкой у рта пугает ее. Она подавляет гнев.
Г-жа Пасклен. Жан, умоляю тебя... Если ты потеряешь это место, что ты станешь делать?
Жан. О, не беспокойтесь; у меня достаточно планов и возможностей для применения своей энергии.
Г-жа Пасклен. Воображаю, что это за планы! Ты с ними еще глубже погрязнешь в нечестии!
Жан (воспользовавшись подходящим случаем). Разумеется, теперь, когда я свободен (поднимает письмо), я не пойду больше ни на какие уступки, ни на какие компромиссы; мне стыдно перед самим собой за то, как я вел себя до сих пор! То был переходный этап, пусть так, но он уже пройден.
Эти слова глубоко задевают Сесиль, она встает.
Сесиль. Теперь, когда ты свободен, Жан? А я? Жан (озабоченно). Ты? При чем тут ты?
Они оглядывают друг друга с головы до ног, в их глазах нет и следа былой нежности.
Сесиль. Ты обманул меня! Ты обманул меня своим прошлым, своими речами, своим поведением! Не забывай этого!
Г-жа Пасклен (переходя в наступление). Не думаешь ли ты, что она примирится с тем, что ее муж безбожник, враг нашей веры? Это отвратительно! Разве тебя так воспитывали?
Жан (отвечая только Сесили, взволнованным, глухим голосом). Сделанного не воротишь. Ты страдаешь? Я тоже... Я не могу остановить свою мысль, убить ее... И не я должен направлять ее, а она должна направлять мою жизнь!
Сесиль (сурово). Нет. Пока я с тобой, я не соглашусь на это!
Г-жа Пасклен (ободренная неожиданной твердостью дочери). Нет! Скорее она уйдет от тебя! Неправда ли, Сесиль?
Сесиль в смятении; несколько секунд она колеблется, затем кивает головой в знак согласия.
Жан, настороженно ожидавший ее ответа, пожимает плечами.
Короткое молчание.
Госпожа Пасклен смотрит на Сесиль с новым чувством. Где-то в самой глубине ее материнской души, как молния, блеснула надежда, заставляющая ее говорить помимо воли.
Это просто глупо в конце концов! Ты испортишь нам жизнь своими идеями... Идеи! У каждого есть идеи! И у тебя должны быть такие же идеи, как у всех! (Пуская в ход последний козырь.) Если ты не откажешься от этого письма, если ты не вернешься к прежней жизни, Сесиль не поедет с тобою в Париж!
Жан. Ты слышишь, Сесиль?
Сесиль (она уже не может отказаться от своих прежних слов). Мама права.
Жан. Если я подам в отставку, ты не вернешься со мной в Париж?
Сесиль. Нет.
Жан (холодно, обращаясь к теще). Полюбуйтесь что вы натворили!
Он хватает стул, ставит его возле Сесили и садится на него верхом.
Слушай, Сесиль, не делай глупостей... Клянусь тебе, я не шучу. (Переводит дух.) Я мог бы пообещать тебе новые уступки ради продолжения нашей совместной жизни. Но нет: я буду честен, как всегда. Я шел для тебя на все жертвы, на какие только был способен; я не могу больше идти по этому пути, не рискуя окончательно утратить свое человеческое достоинство, свою нравственную чистоту! Согласившись на то, чего ты от меня требуешь, я буду вынужден всю жизнь играть мрачную комедию: своим безразличием и постоянным притворством создавать видимость, будто я одобряю религию, которую на самом деле не могу больше исповедовать. Ты должна раз и навсегда понять, что речь идет о чем-то куда более значительном, чем отношения между мужем и женой. Человек порядочный не может высказывать всю свою жизнь мнения, противоречащие его убеждениям, - даже во имя любви... Ты не можешь ставить мне в вину мою честность, хотя она и заставляет тебя страдать!
Молчание.
Итак, ты едешь со мной в Париж в октябре, как мы собирались?
Сесиль (с упрямством отчаяния). Нет.
Жан (отстраняя рукой г-жу Пасклен). Сесиль, выслушай меня внимательно! (Пауза.) Если ты откажешься вернуться со мной в Париж, если ты сознательно порвешь последние нити, какие я хочу сохранить, тогда меня больше ничто не удержит... И я уеду на всю зиму в Лондон, на конгресс, о котором тебе говорил.
Г-жа Пасклен (в бешенстве). Да ты ее убить хочешь! В ее положении...
Сесиль поднимается и идет к матери.
Сесиль (рыдая). Я все обдумала. Лучше уж потерять мужа, чем жить с язычником!
Жан встает.
Он смотрит на них, и внезапно его поражает их сходство... Тог же выпуклый лоб, те же черные, круглые глаза, косящие от волнения больше, чем обычно, тот же недобрый, ускользающий взгляд человека, который во время спора никогда не смотрит вам в лицо...
Жан (печально). Ты сама этого хотела, Сесиль... Ты сама этого хотела... Подумай до вечера. Отпустив меня одного, ты освободишь меня от всех обязательств, возвратишь мне полную свободу. Я ухожу на почту отправить письмо.