Философская доктрина может развиваться; ее составляют различные человеческие мысли, расположенные в произвольном порядке, по самой своей природе недолговечном. Но религия, основанная на откровении, исходные положения которой не только не поддаются никакой критике, но от века рассматриваются как совершенные, по самой сущности своей неизменные и абсолютные, - такая религия не может претерпеть каких-либо изменений, не разрушая самое себя. Ведь признать необходимость исправления религии значит признать, что прежняя ее форма не была совершенной, значит сознаться в том, что не бог передал ее людям, что возникла она не в результате откровения. Это настолько бесспорно, что церковь всегда ссылалась на незыблемость религии, как на доказательство ее божественного происхождения; еще совсем недавно собор тысяча восемьсот семидесятого года не поколебался объявить: "Вероучение исходит от бога, и ум человеческий не может подвергать его усовершенствованию подобно философской доктрине; оно было вручено как божественный дар". Стало быть, католицизм оказался в плену у своего основного принципа. Но пойдем дальше. Если бы даже у католицизма была возможность, не вступая в противоречие с самим собой, что-либо исправить в своем вероучении, он таким путем добился бы лишь краткой отсрочки. И вот почему. Самый беглый исторический обзор развития религий показывает нам, что все они порождены стремлением человека составить себе представление о вселенной; их первоначальная сущность одна и та же: всякая религия основана на ранних и наивных объяснениях, которые человек пытался дать явлениям природы. Проще говоря, у первобытных людей никакой религии не было; со времен детского лепета человечества и до наших дней тянется одна нить - нить мысли, нить познания; примитивная в период своего возникновения, она постепенно обогащается. И то, что мы обычно именуем религией, на самом деле - лишь один из этапов человеческого познания, этап деизма; это всего лишь начальная ступень научного прогресса, на которой нелепо было задерживаться, однако страх перед сверхъестественным заставил людей задержаться на ней до нашего времени; одним словом, человек оказался жертвой мистических гипотез, придуманных им самим для объяснения окружающего мира. Эта застывшая форма примитивного мышления на долгие века замедлила развитие науки; и с тех пор наука решительно отделилась от религии. Я возвращаюсь к тому, что хотел сказать. Религия - это наука далекого прошлого, которая лишилась живительных соков и стала догмой; это - лишь высохшая оболочка давно уже устаревших научных представлений о мире. Застыв в своем первоначальном виде, религия потеряла жизнеспособность; она умерла. И если даже допустить невозможное и представить себе, что религия изменится и попытается идти в ногу с научным прогрессом - как и положено всякой науке, - то надо прямо сказать: ничего из этого не выйдет! Религия просуществовала столько веков только потому, что приглушала своими россказнями страх в душе человека, смягчала своими обещаниями ужас перед смертью, притупляла природную любознательность людей пустыми и голословными утверждениями. И в тот день, когда она откажется от всего этого комплекса лжи, приукрашивающей мир, как лубочные картинки, все здание религии, которое многим еще представляется прочным, рухнет. Ибо в душе передового человека нашего времени нет и следа того религиозного чувства, на котором покоилась вера со дня ее возникновения. И было бы грубой ошибкой принимать за пережитки мистических верование наших предков ту врожденную потребность людей к познанию и объяснению мира, которая предшествует всякому религиозному чувству и в наши дни находит себе широкое и полное удовлетворение благодаря современному развитию науки. Стало быть, очевидно, что такая догматическая религия, как католицизм, обречена бесповоротно. Незыблемость основных положений католицизма внушает все больше и больше недоверия тем, кто слишком часто убеждался на собственном опыте в относительности своих познаний и поэтому не может принять учения, которое объявляет себя непогрешимым и непреложным. Впрочем, силы, подтачивающие религию, находятся не только вовне: ныне религию постепенно поражает прогрессивный паралич, лишающий ее всякой жизнеспособности.
Нет, современное развитие ведет к обществу без бога, к чисто научному представлению о вселенной!
Он вдруг замечает, что последняя фраза вызвала какую-то новую реакцию. Напряженное внимание, которое он читает в глазах, устремленных на него, внезапно усиливается. Он ощущает единую волю слушателей.
Ему становится ясно: проследив до конца за его разрушительной мыслью, все жаждут какого-то чуда, ожидают, как дети, волшебной сказки.