Она сама не помнила, сколько времени провела над книгой. Наконец Три–Глаза закрыла запретный том, исполненная решимости принести щедрые жертвы проклятым асурам. Она все еще пребывала под впечатлением от увиденного, когда раздался стук в дверь. Старуха подскочила от неожиданности, подумала, что откроет кто–то из служанок, но потом вспомнила, что отправила их в Аунраи за молоком, сливочным маслом и мукой. Стук стал громче.
«Это не дух, — сказала себе колдунья. — Солнце светит ярко, сейчас почти полдень».
1 Демоны, противники богов, дети Дити и Кашьяпы.
2 Демоны, рожденные Дану, младшей сестрой Дити. от Кашьяпы; объединяются с дайтьями как враждебная богам сила.
3 Демоны, побеждаемые Индрой.
4 Демоны, сыновья Кашьяпы и его супруги Калики.
5 Демоны, насылающие болезни, нападающие на людей и питающиеся их плотью и кровью.
6 Полудемонические существа змеиной природы.
7 Демоны–дайтьи, рожденные в роде Прахлады.
Демоны–людоеды.
Из предосторожности вооружившись кинжалом, лезвие которого было покрыто парализующим ядом, она пошла от-! крывать. Велико же было ее удивление, когда на пороге она увидела богато одетого мужчину в шелковом тюрбане, украшенном прозрачным зеленым гранатом гроссуляром, и со знаком воинского отличия на груди. Его сопровождало несколько конников.
— Это дом Три–Глаза? — спросил мужчина.
— Да. Три–Глаза — это я.
Он смерил ее пронизывающим взглядом, она ответила тем же. Гостю было около сорока, глаза у него были бегающие. Они встречались раньше, но где?
— Меня послал к тебе принц Ранга.
И тогда она вспомнила. Конечно, она видела его в Варанаси. Он выходил из дворца в сопровождении брахманов. Определенно, это был не просто посыльный, но доверенное лицо принца.
— Входите, прошу вас. Я приготовлю вам чаю…
— У меня нет на это времени. Срочные дела ждут меня в Дели. Буду краток.
— Слушаю вас.
Он вынул из рукава небольшой кошель и протянул колдунье.
— Это тебе. Двадцать золотых монет.
Три–Глаза, не раздумывая, взяла кошель.
— Что я должна сделать?
— Найти свою маленькую Амию и убить ее.
Три–Глаза была ошарашена, услышав эти слова. Посланник Ранги коротко объяснил, что девочка сбежала при содействии Мишеля Казенбва и храмовой танцовщицы по имени Хирал. Самолюбие принца уязвлено, он требует компенсации. И компенсация эта — кровь Амии.
Глава 42
Летний дворец древних правителей Моголов возвышался над великолепными садами Шахдара возле западных ворот Лахора. Несмотря на почтенный возраст здания, гостям рани Джундан было здесь удобно и спокойно — они могли не бояться внезапного нападения врага. Дворец строился в смутные времена, а потому имел толстые стены и несколько оборонительных башен. Сто отборных воинов несли здесь караул, не считая толпы чиновников и слуг, и все они были сикхами по рождению. Хирал, Амию и Дхаму поселили в восточном крыле.
По прибытии в Лахор Дхама, следуя совету Дуны Сингха, поспешил нанести визит главному церемониймейстеру по имени Мерв Сингх. Дхама был знаком с этим живым, как ртуть, человеком, который всегда был в курсе всех событий. Мерв Сингх вышел к нему немедленно, потому что во двор-
це их ждали. Со слов церемониймейстера Дхама понял, что за их передвижениями следили с самого отъезда из Варанаси. Подробнейшие доклады поступали в кабинет регентши с того момента, как Мишель принял решение стать под знамена сикхов.
Монаху не нравилось, когда за ним следили. Куда бы он ни пошел, рядом всегда оказывался слуга, солдат или ребенок. Дхама бесился, борясь с желанием прогнать их пинками.
— Ничего не поделаешь, — говорила Хирал.
— Я хочу свободно выбирать, каким воздухом дышать, — однажды ворчливо отозвался он, теребя эфес своей сабли.
— Пока будем дышать этим, мы ведь живы, Дхама, живы! Разве не это самое главное? — спросила Хирал, прижимая к себе Амию.
Девочка сделала глубокий вдох. Грудь ее наполнилась жизнью, а не только ароматным воздухом. Сады Шахдара были похожи на рай; здесь было пристанище монарших гробниц и счастливых воспоминаний. Множество видов деревьев и кустарников произрастали здесь, услаждая взоры и обоняние посетителей. Мавзолеи, возвышаясь над красно–сире–невыми разливами цветов, утопали в зелени деревьев.
Амии было спокойно. Счастью ее не было бы границ, если бы и Мишель был здесь, но они давно о нем ничего не слышали. И все–таки она не волновалась. Боги оберегали Мишеля, да и сам он был из тех, кто может постоять за себя.
— Он вернется к нам, не беспокойся, — сказала Хирал, которая угадала ход мыслей своей дочери.
Да, это была ее дочь. Звание матери Хирал приняла, как драгоценнейший из подарков, как дар небес, как наилучшее доказательство любви Мишеля. Что с того, что она не носила этого ребенка под сердцем, не кормила грудью, не пела ей колыбельные, не заказывала для нее джанампатри — гороскоп, составляемый астрологом сразу после рождения ребенка, руководствуясь которым родители выбирают ему имя и который служит человеку гидом на протяжении всей жиз-
і ни? Амия — Прелестная… Пожалуй, это имя не отражает
j главных черт, присущих ее характеру. Адаршини — Идеа-| листка, Шриджани — Создательница, Марги — ГІутеше-\ ственница или Идха — Рассудительность больше подошли
бы девочке с таким живым нравом, жадной до знаний, свободолюбивой и справедливой. Но сердце Амии теперь билось рядом с ее сердцем, жажду нежности Амии она с радостью утоляет, Амию она будет любить вечно…
— Я знаю, он вернется, — отозвалась Амия. — Нужно, чтобы он увез нас подальше отсюда, далеко–далеко от принца Ранги. К вам домой, в Танджавур.
Глаза Хирал погрустнели.
— К нам домой… — прошептала она. — Мне бы очень хотелось оказаться дома. Увы, это невозможно. Принц Ранга — не единственный наш враг. На юге нас поджидают другие нехорошие люди. Они хотят нашей с Мишелем смерти. Нам придется какое–то время пожить в Пенджабе. По крайней мере, пока не кончится война. Если положение не улучшится, мы всегда сможем уехать в Афганистан. У Мишеля там есть земля, и афганцы считают его своим…
По комнатам дворца разнеслось пение гонга. Обе, и Хирал, ■ и Амия, обернулись к массивному строению, заслонявшему
прозрачное небо. Они увидели, как забегали слуги и охран-! ники. Соглядатаи, ходившие за ними по пятам, наоборот,
исчезли.
Сначала появились солдаты в красных мундирах и офицеры в шелковых одеждах, за ними — слуги, метшие дорогу перед своей рани. Наконец явилась и она — богиня, украшенная горящими, как звезды, драгоценностями. Нашитые на корсаж корунды, шпинель и переливающиеся флюориты от светло–желтого до темно–фиолетового цвета, подчеркивали вставленный в медальон огромный сияющий нежно–желтый ортоклаз, окруженный дюжиной красных опалов. На голове ее блистала платиновая диадема с жемчугом, пальцы были унизаны перстнями с рубинами и изумрудами —
совсем как у древних лучников, хотя нежные пальцы рани никогда не натягивали жесткую тетиву. Теми же камнями были изукрашены ножны и рукоять притороченного к поясу кинжала.
— Оставь нас одних, — ласковым голосом приказала она Дхаме.
Монах с недовольным видом отошел, но не далее чем на тридцать шагов. Джундан проводила его взглядом, сожалея, что он не один из ее личных телохранителей. Если верить докладам шпионов, этот человек был предан Мишелю, а сражался, как дикий зверь, не на жизнь, а на смерть. Рани благосклонно посмотрела на Хирал и Амию, склонившихся в почтительном поклоне. Два дня назад они уже побывали на официальном приеме, во время которого рани поприветствовала всех новоприбывших чужестранцев, готовых поступить к ней на службу. Тогда она задала пару обычных вопросов о путешествии и заверила, что в Лахоре им ничто не угрожает.
Сейчас у нее было больше времени и возможности оценить величественную красоту Хирал и сильный характер девочки. Рани сделала вывод, что у француза и правда отменный вкус, и он не боится трудностей. Ни Хирал, ни Амия никогда не подчинятся воле мужчины. Констатация этого факта доставила рани удовольствие. Она приветливо улыбнулась и сказала: