В 1750 году мы оставили Руссо на службе по финансовому ведомству, под начальством барона Де Франкея. Барон очень ценил его и предложил значительное повышение, именно должность казначея в Париже, но как раз в это время в жизни Руссо произошел знаменательный перелом, и, вместо повышения, Руссо совершенно оставляет службу. Его общественно-философские и моральные идеи, сложившись окончательно, нашли первое яркое выражение в диссертации «О влиянии наук на нравы» и наполнили душу и сердце мыслителя энтузиазмом по отношению к открытой им истине. Эта истина осуждала и порицала современные учреждения, видела в них источник зла и неправды, заставляла испытывать к ним вражду: как же мог после этого Руссо служить в этих учреждениях? Эта истина осуждала также современное общество с его цивилизацией, неравенствами, удовольствиями, нравами и обычаями: как же мог Руссо продолжать жить жизнью этого общества? Всегда энтузиаст в своих чувствах, всегда последовательный в своих идеях, всегда малорасчетливый в своих поступках, Руссо решил устроить жизнь сообразно своим убеждениям. Он оставил службу, содержал себя перепиской нот и удалился из светского круга. Он снял нарядные костюмы того времени и оделся в серую пару грубого сукна. Немногие друзья составляли его общество. Всякие попытки покровительства и помощи со стороны его аристократических почитателей были отклоняемы им иногда даже с чрезмерной щепетильностью (например даже такие любезности, как присылка в подарок дичи или фруктов). Это поведение производило большое впечатление и, в связи с постоянно возрастающим успехом его сочинений, делало Руссо героем Парижа. «Бросьте вашу переписку нот, – говорил ему Гримм, – и продавайте лимонад: весь Париж прибежит покупать у вас, и вы станете богачом». Дидро со своей стороны не одобрял этого «опрощения» Руссо (как теперь назвали бы его поведение) и старался его уговорить «жить, как люди живут». Вольтер писал о Диогеновой бочке, поломанные клепки которой Жан-Жак облюбовал для себя. Но эти сарказмы философов так же мало трогали его, как и неудовольствия Терезы и ее матери или соблазны светского общества. Искренний и доводящий свои заключения до последнего слова, Руссо этим резко отличается от новейших апологетов «опрощения». Он действительно отказался и от хорошего материального положения, и от комфорта, и от всякого обеспечения, кроме скудного заработка перепиской нот. Литературные труды сначала ему ничего не давали. Доходы с них его поддерживали несколько лишь впоследствии, в эпоху гонений и невольных скитаний по белу свету. В этих условиях в Париже прожил Руссо около пяти лет, до весны 1756 года, издав в это время обе знаменитые диссертации свои, ряд полемических ответов и две другие диссертации («О доблестях, необходимых герою» и «О политической экономии») и упрочив свою широкую известность в качестве выдающегося мыслителя, соперника самого Вольтера. Из этого периода жизни Руссо следует еще отметить его поездку в Женеву в 1754 году, где он был принят снова в число последователей реформатской церкви и восстановлен в правах женевского гражданина. Вышедшая в следующем году диссертация его «О причинах неравенства» была посвящена родному городу, правительство которого письменно благодарило за это своего великого соотечественника.
Общий обзор этого мирного и плодотворного периода жизни и деятельности Руссо рисует перед нами фигуру человека, время которого занято уединенными трудами, душа полна преданностью великим идеям, плодам собственного творческого гения, а личность окружена обаянием искренности и бескорыстия, заслуженно пользуясь общей любовью и уважением. Но и теперь на этом светлом фоне нетрудно разглядеть темные узоры, странные и болезненные. Отказ от обеспеченного изрядного дохода и уже привычного комфорта – это светлый фон, но нелепости в исполнении этого шага, сопряженные даже с обидой его искренних доброжелателей, конечно, не вызывались его идеями и скорее противоречат, нежели отвечают его благородной решимости… Удаление из общества еще в большей степени обставлено поступками, которые можно было считать тогда за чудачество, но которые впоследствии, в свете его дальнейшей душевной жизни, можно признать проявлениями невропатической наследственности, замеченной нами в детстве и отрочестве Руссо и позже развившейся в подлинную душевную болезнь. Идея преследования тоже уже стала сказываться. Правда, его друзья-философы начали в это время свой поход против еретика, но покуда довольно осторожно, и сам Руссо еще боролся довольно успешно с одолевавшими его подозрениями. Он имел, впрочем, и искренних друзей. В числе их была одна красивая аристократка, Д'Эпине. Она уговорила Жан-Жака весною 1756 года поселиться в уединенном маленьком коттедже в лесу, в ее именье под Парижем. Эта простая лачужка, которая своим местоположением однажды во время прогулки очень понравилась Руссо, была отремонтирована, отделана в простом вкусе Жан-Жака и предложена ему с дружеской искренностью. «Мой милый медведь, – сказала ему Д'Эпине, приведя его к хижине, названной „Эрмитажем“, – вот ваш скит». Руссо согласился и 9 апреля 1756 года переселился в Эрмитаж, где прожил полтора года. Этот относительно короткий период в жизни Руссо богат, однако, фактами и внешней, и внутренней жизни. Почки уже распускались на деревьях, цвели в рощах примулы и фиалки и соловей пел свою первую весеннюю песню, когда Жан-Жак с Терезой и старухой Левассер впервые въехал в свой скит. Мы знаем, какое наслаждение испытывал Руссо в объятиях природы. Он сам говорит, что в Эрмитаже, после долгого пребывания в городе, он воскрес душой, снова почувствовал счастье и радости жизни. Это новое свидание, это страстное сожительство его души с природой наполняло такими радостями его жизнь, что спустя многие годы отозвалось в его «Confessions» чудными страницами, яркими картинами, обаятельными образами и впечатлениями. Здесь, на этих уединенных прогулках, настраиваемый сердечным общением с природой, Руссо мечтал о любви и счастье, создавал яркие образы и картины, переживал фантастическую жизнь героев и героинь своего воображения и постепенно, среди этих творческих видений, вынашивал художественную концепцию «Новой Элоизы» и «Эмиля». Написаны были эти произведения впоследствии, но здесь, в Эрмитаже, сложились идеи и возникли основные образы.
Любил, волновался и страдал в это время Руссо не только за героев своего воображения. Он и сам пережил серьезную страсть. Молодая графиня Д'Удето, кузина и невестка m-me Д'Эпине, была героиней последней любви Жан-Жака. Более нежели скудная семейная жизнь, раздоры с друзьями, чувствительный и сумасбродный характер – все соединилось, чтобы создать потребность в любви и ласке. Отзывчивое, доброе сердце молодой аристократки, ее ласковое к нему внимание, а быть может, и несколько неосторожное кокетливое поощрение светской женщины решило выбор, и Руссо отдался своей неразделенной страсти с силой и настойчивостью, каких не знало его чувство до того времени. Графиню считали не из красивых. Веснушки, маленький лоб, неправильный нос, круглые глаза – так описывают ее наружность современники. Но она была молода, с чудесными черными косами, прелестно сложена, веселое подвижное лицо, симпатичный живой характер, ласкова и мила в обращении, остроумна и находчива в беседе, грациозная танцорка, порядочная музыкантша, литературно образованна, даже сама немного поэтесса. Если к этому прибавить, что все отзывы рисуют ее как человека, который ни о ком никогда не говорил дурного, и как друга, всегда верного своему чувству и своему слову, то неудивительно, если выбор Руссо остановился на этой милой женщине. Отданная замуж очень молодою за сильно пожилого графа Д'Удето, она вдобавок скоро имела несчастье убедиться, что муж продолжает свои авантюры и не может ручаться за верность молодой супруге. Огорченная и обиженная, она отдалила от себя пожилого грешника. Молодой, блестящий аристократ-писатель маркиз Сен-Ламбер заслужил ее сердечную привязанность. Она его приблизила к себе и всю свою жизнь осталась верна этой любви. Сен-Ламбер был в хороших отношениях с Руссо и познакомил его и с графиней Д'Удето. После отъезда Сен-Ламбера на войну графиня продолжала знакомство. Это и было время, когда Руссо поселился в Эрмитаже, во владениях ее кузины и приятельницы Д'Эпине. Она сама первая навестила его в его уединенном «скиту». Это было вечером. Экипаж она оставила довольно далеко и пришла пешком одна, раскрасневшаяся, оживленная, непринужденная, и наполнила смехом и весельем его одиночество. Вскоре она опять приехала к нему верхом, в мужском платье, с обычной милой искренностью отдаваясь новой дружеской привязанности, которую она, несомненно, питала к Руссо. На этот раз графиня не была так весела и оживлена, зато была сердечна и откровенна. Она много говорила о своей жизни, о муже, о Сен-Ламбере, о своих мыслях и чувствах и, уезжая, оставила бедного Жан-Жака окончательно покоренного ее образом. Сама же она носила в сердце образ отсутствующего Сен-Ламбера. Это отсутствие и заставляло ее искать дружеского участия. Не такое участие нашла она у Руссо. Уже в третье свидание он не выдержал и признался своей собеседнице в собственной слабости. Она дружески отклонила любовь, но не прервала свиданий. Напротив, Жан-Жак сделался постоянным гостем ее загородного замка, проводил там целые дни, увлекал ее на уединенные продолжительные прогулки и томился все разгорающейся страстью. То старался он пробудить в ней чувство долга к мужу и прекратить всякие посторонние отношения, то, напротив, умолял ее ответить на его страсть. Однажды, когда, упав к ее ногам и обливая слезами ее колени, он в страстных выражениях изливал перед нею свои чувства, молодая женщина была глубоко растрогана. Она расплакалась и обняла своего обожателя. «Никогда ни один мужчина не любил лучше и нежнее», – воскликнула она. Опьяненный этой лаской Жан-Жак уже держал в объятиях свою любимую Софи, когда неожиданно раздавшаяся за стеною сада брань извозчика заставила ее опомниться от охватившего ее чувства и спасла от измены Сен-Ламберу. Она нежно отстранилась от Руссо и напомнила ему их долг перед отсутствующим ее возлюбленным, а его другом.