— Григорий, как я рад тебя видеть! — встал из-за стола, первым пришедший на встречу, Анатолий.
— И я рад, — улыбнулся я, и мы обнялись.
— Присаживайся. Я уже заказал нам утку в яблоках и их фирменный суп из щуки. Надеюсь, ты не против моего самоуправства?
— Нет. Голоден как волк и сейчас рад любому блюду.
— Отлично!
Тут нам принесли кувшин с холодным клюквенным морсом и тарелку мясной нарезки, чтобы мы подкрепились, пока ждем заказ.
— Мне еще одна важная встреча предстоит, вот и приходится пока ограничивать себя, — словно извиняясь, что вместо вина выбрал морс, сказал Боголюбов.
— Да я и сам не любитель алкоголя.
— Ну, рассказывай, как у тебя дела?
— Все отлично, — не стал я распространяться о случае с газетами.
— Я уже успел узнать тебя, — хитро прищурился Анатолий, — признавайся — ведь не просто так меня искал?
— Не просто, — кивнул я. — Деньги за шкуры я получил, спасибо за помощь, — тот лишь беспечно отмахнулся, — но теперь вот думаю, куда бы их пристроить с умом. Поможешь советом?
— Советом? А сколько ты хочешь пристроить?
— Четыре тысячи, — прикинув свои возможные расходы, ответил я.
— Тогда у меня есть для тебя несколько вариантов, — сказал Анатолий.
И я тут же сосредоточился, чтобы ничего не упустить из его слов.
Домой Илья Иванович вернулся в дурном настроении. И как только зашел, особняк огласил его зычный рык:
— Кирюха!!! Подь ко мне в кабинет!
Скинув не глядя шляпу, не разуваясь, купец размашистым шагом двинулся туда же.
Когда он разместился за столом, в кабинет зашел и его отпрыск.
— Звал, батя? — чувствуя настроение отца, парень зашел не как обычно, вальяжно и с гордо поднятой головой, а насупившись, смотря исподлобья.
Ногу ему давно вылечили. Потакая желанию любимой, Илья оплатил сыну настойку регенерации. Но в институт об этом сообщать не спешил, чтобы уберечь Кирилла от внимания полиции. А то мало ли как бы там дело пошло. Даже опрашивал студента о событиях того вечера титулярный советник полиции, стоя у кровати парня, пока тот лежал с замотанной ногой.
— Перед наставником этим институтским извинишься.
— Но... — попытался напомнить Кирилл о желании отца наказать Бологовского за ранение сына.
— Никаких «но»! — оборвал его Илья Иванович. — Иначе он обвинение свое из полиции не заберет. Ты что, бегать от суда будешь? Так потом не тебя, а меня трясти начнут, что укрываю сына! Вот то-то радость моим торговым партнерам будет! Я сказал — извинишься и точка!
— Понял, батя, — скрипя зубами, согласился парень.
— И вот еще что, — сузив глаза, продолжил купец. — А скажи мне, Кирюша, нет ли за тобой и твоими друзьями греха какого?
— Ты о чем, батя? — сделал непонимающее лицо тот.
— А о том, что этот наставник почему-то уверен, что вы не просто так на него напали! Что вы боитесь, что он что-то о вас узнает, за что вас и отчислить можно!
— Да не узнает он ничего... — пренебрежительно отмахнулся Кирилл.
— Значит, есть что скрывать, — удовлетворенно кивнул мужчина. — А ну рассказывай стервец! — рявкнул он на сына.
Вздрогнув, Кирилл попытался еще поотнекиваться, но супротив отца не смог долго запираться.
— По прошлому году то было, — тихо начал рассказывать Кирилл. — Помнишь, Мишку Тигрова?
— Сокурсника вашего, что зимой в полынье нашли? — стиснул зубы Илья Иванович.
— Ну, — Кирилл затравленно кивнул.
— Вы его?
— Не сами, — тут же вздрогнул Кирилл. — Мы его попужать хотели. На занятиях-то он первый всегда был, и нос задирал. Вот нас обидки и взяли. Взяли собак у цыган на время, да стали делать вид, что на него спустим. То как раз у реки было. Кто ж знал, что он так испугается, что по льду побежит? А лед ведь только взялся, ему еще бы пару деньков постоять...
— Кто еще знает?
— Максим, Егор и Петька.
— Почти все, кто на этого наставника нападал, — сделал вывод Илья Иванович. — Поэтому и напали? Что он близко подобрался?
— Да не, — мотнул головой сын. — Просто уж больно дерзко себя вел. Хотели проучить.
— Проучили, сучата, — прошипел купец. — А то, что он дворянин, забыли? Так еще и из служивых. Али не знали? Думали, испужается он вас?
Кирилл понурил голову.
— Вот что. Не видать тебе больше ни института, ни Москвы, — парень удивленно вскинул голову, но перебивать отца не стал. — Говорил я с ним сегодня. Такой вцепится как волкодав и уже не отпустит. По глазам его увидел. Хорошо еще, он сам предложил мне тебя, недоросля, да и дружков твоих просто в другое место перевести. Или исключить. Видно пока только чуйка у него, что с вами не все чисто, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.