Однако нам пора вернуться к жангаде. После тщательного обсуждения все сошлись на том, что надо обставить ее как можно удобнее и уютней, раз путешествие рассчитано на несколько месяцев.
Семья Гарралей — чета старших, дочь, сын, Маноэль и две служанки — должна была занимать отдельный домик. Кроме них, на жангаде требовалось разместить сорок индейцев, сорок негров, Фрагозо и лоцмана.
Такого многочисленного экипажа едва хватало, чтобы обслуживать плот. В самом деле, жангаде предстояло плыть по извилистому руслу реки, среди сотен островов и островков, преграждавших течение реки. Амазонка будет двигать жангаду, но отнюдь не управлять ее движением. Вот зачем необходимы эти сто шестьдесят рук — им придется орудовать длинными шестами, чтобы удерживать громадный плот посредине реки, на равном расстоянии от берегов.
Прежде всего занялись постройкой дома для семьи хозяина на корме жангады. В нем сделали пять комнат и большую столовую. Одна комната предназначалась для Жоама Гарраля с женой, рядом располагалась вторая комната — для Лины и Сибелы, третья — для Бенито и Маноэля; Минья получила отдельную комнату, и далеко не худшую.
Хозяйский дом сколотили из плотно пригнанных досок, пропитанных горячей смолой, что делало их полностью водонепроницаемыми. В фасаде и боковых стенках прорезали окна, и помещение стало светлым и веселым. Входная дверь спереди вела в общую залу. Легкая веранда на бамбуковых подпорках защищала переднюю часть дома от прямых лучей солнца. Весь дом выкрасили светлой охрой, отражавшей, а не поглощавшей солнечные лучи, что обеспечивало прохладную температуру внутри.
Когда постройка дома, сделанного по проекту Жоама Гарраля, подошла к концу, Минья попросила его:
— Отец, теперь благодаря твоим хлопотам у нас есть стены и крыша над головой, позволь же нам устроить все в доме по нашему вкусу! Внешний вид — твоя забота, а внутреннее убранство — женская. Мы хотим, чтобы тебе казалось, будто наш дом переехал с фазенды на плот, и ты не скучал бы по Икитосу.
— Устраивай все по своему желанию, дочка, — ответил Жоам Гарраль с печальной улыбкой, которая нет-нет да и мелькала на его губах. — Я полагаюсь на твой вкус, моя девочка.
— Наш дом сделает нам честь, отец! А как же иначе: ведь мы поедем в прекрасную страну, нашу родину, куда ты вернешься спустя столько лет!
— Да, конечно!.. — отвечал ей Жоам Гарраль. — Мы будто возвращаемся из изгнания… из добровольного изгнания. Постарайся же устроиться получше, дочка! Я предоставляю это тебе.
Итак, молодой девушке и Лине, к которым охотно присоединились Маноэль и Фрагозо, было поручено заняться внутренним убранством дома. Обладая некоторым воображением и художественным вкусом, они могли вполне успешно справиться с возложенным на них делом.
Перво-наперво в комнатах разместили самую красивую мебель с фазенды. Ее решили отослать потом обратно с попутным судном. Для плавучего дома подобрали столы, бамбуковые кресла, тростниковые кушетки, этажерки резной работы — словом, все те легкие и веселые вещи, которыми обставляют жилища в тропических странах. Сразу чувствовалось, что работу молодых людей направляет женская рука. Стены жилища не остались голыми — их покрыли штофом, радовавшим глаз. Штоф, однако, был не матерчатый, а сделанный из коры ценных пород деревьев и спадал широкими складками, как будто стены были задрапированы дорогими и мягкими обойными тканями, какими теперь принято отделывать квартиры. На пол бросили пестрые шкуры ягуаров или пушистые обезьяньи меха, в которых тонула нога. На окнах висели легкие занавески из золотистого шелка сумаума. А тюфяки, валики и подушки на кроватях, затянутых пологами от москитов, набили свежим и мягким волокном, которое дает растущий в верховьях Амазонки бомбакс.
Повсюду на этажерках и полочках стояли хорошенькие безделушки, привезенные из Рио-де-Жанейро или из Белена, особенно дорогие для Миньи, так как их подарил ей Маноэль. Что больше радует глаз, чем милые пустяки, дар дружеской руки, которые так много говорят нам, хотя и без слов!
Надо сказать, что, украшая свое жилище, молодые люди соперничали меж собой, стараясь проявить максимум изобретательности и вкуса. В несколько дней убранство комнат было завершено, и всякий, войдя в дом, решил бы, что очутился на фазенде! Никто не пожелал бы себе лучшего постоянного жилища.