Канцлера поддержал старый де Гокур. Благородный сенешал не отличался ясностью ума и самостоятельностью мысли, но монсеньор Реньо успел его хорошо подготовить.
Однако сир де Тремуйль не дал восторжествовать союзникам. С величайшей горячностью он начал возражать архиепископу и привел свои основания. Духовенство представило хорошие отзывы? Как бы не так! Попы разделились во мнениях и в общем высказали столько же «за», сколько и «против». Ему-то, шамбеллану, хорошо известна причина этого: у него свои отношения с духовенством, и, пожалуй, не менее тесные, чем у монсеньора… Что же касается поведения Жанны на приеме, то само по себе это еще ничего не доказывает. Все могло быть внушено ей дьяволом с таким же успехом, как и Богом. И хороши же будут они, если пошлют под Орлеан дьявольскую девку! Дело короля окажется полностью погубленным, и все пойдет в тартарары, на радость сатане и англичанам!
Архиепископ слушал речи временщика со спокойным и приветливым лицом, но на душе у него было неспокойно. Поглядывая на короля, он видел, как тот мрачнеет и ерзает в своем кресле. Однако, полагал монсеньор Реньо, временщик все же радовался слишком рано: по существу, он еще ровным счетом ничего не доказал.
– Что же может посоветовать сир шамбеллан? – вкрадчиво спросил прелат.
Шамбеллан мог посоветовать все то же, что предлагал вначале: устранить девку – и концы в воду.
– Но ведь если даже принять все соображения сира шамбеллана, еще ничем не доказано, что она орудие дьявола.
На это сир де Тремуйль мог ответить только сопением.
В разговор вмешался старик де Гокур. Он внес примиряющее предложение. Он рекомендовал перевести Жанну из гостиницы в замок и установить за ней строгий надзор. Если внимательно следить за ней и днем и ночью, тогда ее сношения с дьяволом – коли таковые имеют место – будут неизбежно выявлены.
Король сразу же с этим согласился. Архиепископ также поддержал сенешала. Шамбеллан был не в восторге, но всетаки намечавшаяся проволочка устраивала его больше, чем немедленная поддержка требования Девы. К тому же в голову ему пришла новая идея, и, желая испортить настроение архиепископу, он поспешил высказать ее вслух:
– Если так, то у нас в запасе есть время. Тогда мы, пожалуй, дадим согласие на проект двух наших священников и пошлем запрос к монсеньору Жаку Желю. Пусть он, человек мудрый и благочестивый, выскажет свое мнение об этой крестьянке.
Тремуйль рассчитал верно. В первый раз за сегодняшний день с лица канцлера спало показное благодушие. Жак Желю, архиепископ Эмбренский, бывший член совета, всегда враждовал с монсеньором Реньо. Обращение к нему как к третейскому судье было тонко рассчитанным ходом…
Жизнь Жанны круто изменилась. Ей пришлось оставить неуютную гостиницу и переселиться в замок, в высокую башню Кудрэ, расположенную вблизи королевских покоев.
Башня живо напомнила девушке «островную крепость» и игры детских лет. Здесь, правда, было все грандиознее. Однако следы запустения, как и в замке Бурлемон, выступали повсюду: и в стершихся каменных ступенях, и в широких трещинах стен. Комната, в которой поместили Жанну, была большой и светлой. Сенешал поселил вместе с девушкой двух дам, обязанных неустанно наблюдать за ней, бодрствующей и спящей. Сын одной из дам, пятнадцатилетний Луи де Конт, по прозвищу Мюго, был назначен личным пажом Жанны.
Девушка быстро освоилась в новой обстановке. Она легко сходилась с людьми. Обе надзирательницы искренне к ней привязались. Что же касается юного Мюго, то он, покоренный ласковостью Жанны и ее энтузиазмом, был готов следовать за ней хоть на край света.
Внешне свободу девушки ничем не стесняли. В сопровождении пажа или одной из дам она гуляла по замку, часто виделась с королем и разговаривала с ним. Ее огорчало, что пришлось расстаться с верными лотарингцами. Однако и их она иногда встречала в королевских покоях. Жанну стали навещать придворные. Некоторые из них, видя в девушке восходящую звезду, оставив дворянскую спесь, спешили ей поклониться. Раза два посетил ее знатный прелат, лицо которого она хорошо помнила. Прелата величали монсеньором. Он был очень обходителен и даже ласков. Тем не менее он внушал Жанне непреодолимую робость.
Одна из встреч, состоявшихся в эти дни, произвела на девушку особенно сильное впечатление.
Жанна беседовала с королем во внутренних покоях замка. Неожиданно дверь отворилась и в комнату без доклада вошел стройный молодой человек. Он был изысканно одет. Увидев девушку, он направился прямо к ней. Король представил его Жанне как своего двоюродного брата герцога Алансонского. Дева заметила юному принцу, что он прибыл вовремя, ибо предстоят жаркие дела.