Ах, чёрт, они так и не успели толком подготовиться!
Эта французская ведьма – пропади она совсем – вынюхала их всё-таки!
Господь, если ты это видишь, почему ты это допускаешь?!
А ведь как всё было хорошо задумано!
Талбот сам выбрал это место, сказал, что лучше не придумать. За невысоким кустарником, вдоль дороги, разместился бы арьергард из пятисот лучников, которые, пользуясь тем, что противник потерял их из вида, подготовили бы позицию, укрепили её и, дав пройти первым отрядам французов, начали бы массированный обстрел, пока основные силы, которые Фастольф отвёл на невысокий холм неподалёку, не развернутся в полном боевом порядке и не перейдут в наступление.
О да, всё было бы хорошо, кабы не те несколько идиотов, тела которых качаются сейчас на деревьях в том перелеске! Им, видите ли, захотелось поохотиться! А чёртова лань, которую они упустили, возьми и выбеги прямо на французов!..
– Стреляйте! Стреляйте же, чёрт вас всех раздери!!!
О, Господь, почему ты всё это допускаешь!!!
Уже через минуту после того, как тяжёлые французские конники прорвали недостроенные укрепления, Шрусбери стало ясно, что с его арьергардом покончено. Но он всё равно вытащил меч из ножен, готовясь дорого продать хотя бы свою жизнь.
Что толку, что Талбот спешит на помощь со своими отрядами?! Следом за конницей уже накатывала мощь основных сил французского войска. И началось… Нет, уже не сражение. Сражением нельзя называть преследование бегущих в страхе людей. И сэр Джон Фастольф с высоты холма на котором он держал свою армию, над собственными действиями долго не задумывался.
– Отступаем, – пробормотал он, чувствуя подступающую к горлу панику.
Внизу, в этой бойне, какой-то рыцарь, прямо на его глазах, широким взмахом опрокинул на землю Талбота.
– Отступа-аем!!! Бего-о-ом!!!
Поводья путались в руках. Взбешённый шпорами конь хрипел. Перед глазами сэра Джона коротко мелькнули перекошенные лица командиров.
– И не возражать! Если тут колдовство, спасайте свои души!
О, никто и не возражал.
Треть английского воинства покинула место гибели двух тысяч своих товарищей меньше чем через час после начала сражения, оставив пленными многих знатных лордов. Шрусбери тоже было отказано в геройской гибели. Словно издеваясь, французские конники объезжали его, готового умереть, но не сдаться. И только когда все пятьсот лучников арьергарда были перебиты, барон де Ре подъехал к лорду почти вплотную и попросил его меч.
– Будь ты проклят, слуга дьявола! – по-английски прохрипел Шрусбери, швыряя оружие на землю.
Но барон его понял.
Смачно сплюнув на брошенный меч, он подобрал поводья и поскакал прочь, сказав на прощание:
– Не считайте себя моим пленником, милорд. Я беру только рыцарей, которые дорожат своим мечом, потому что клялись на его рукояти в верности Господу. Свой меч вы бросили, и для меня вы больше не рыцарь!
Шрусбери принял на выкуп какой-то безвестный дворянин, но Алансон решил всё же выказать почтение именитым военачальникам и откупил на себя и Талбота, и Шрусбери, и некоторых других.
– Победитель должен быть милосердным, – возвестил он громко, чтобы слышала и Жанна. – Мой король примет вас, как почётных пленников.
– Ну да, с которых он откроет счёт остальным…
Усмехнувшись тем, кто услышал его замечание, Ла Ир стянул с головы шлем и осмотрелся.
Перепаханное сражением поле было щедро засеяно английскими трупами.
– Хорошая работа, – выдохнул он.
На заляпанном кровью и пылью лице сверкнули зубы, обнаженные улыбкой.
– Это наш Азенкур, только без грязи…
Париж
Молчание в кабинете герцога Бэдфордского было тяжким и скорбным, как надгробие.
– Мы… потеряли… две тысячи солдат… Талбота… Шрусбери… И это… не считая… позора…
Слова падали в молчание, словно шлепки дождевых капель, предвещающих грозу.
– Каковы … ИХ… потери?
Кто-то почти всхлипнул:
– Около сотни, милорд…
– Около сотни?!!!
Тяжелый кулак грохнул по рукояти кресла раскатом грома.
– А я слышал, не больше пяти!
Налитые кровью глаза Бэдфорда, сверкающие из-под густых, нависших над веками бровей, делали его похожим на раненного зверя, готового наброситься на любого, кто подойдёт, несмотря на боль от раны…
– Мне!!! Надоела!!! Эта!!! Девка!!!
Герцог словно подписал приговор.
– Всякий, кто верит в её чудесную силу – глупец или предатель! Она такая же посланница Божья, как любой из вас! И не думайте, что у французов сил прибавилось каким-то чудесным образом! Всё это вызвано фанатичной верой и пустым страхом!.. Раньше я хотел просто сжечь французскую шлюху, как ведьму, без особых разбирательств. Но теперь не то! Теперь я желаю получить её живой и невредимой, чтобы устроить процесс для всей Европы! И я это сделаю! Я уничтожу проклятых бастардов и верну своё – то, что нам дал наш великий король Гарри, и что я не имею права потерять!