«Мы, Робер дез Армуаз, рыцарь, сеньор Тишемона, и Жанна дю Лис, Девственница Франции (!), Дама названного Тишемона, моя жена, действующая в согласии и с разрешения моего … приложили и поставили наши собственные печати к настоящим грамотам». Документ засвидетельствован Жаном де Тонелетилем, могущественным сеньором той области, и Собеле де Деном, королевским судебным чиновником, прево Марвилля. Во Френ-ан-Вуавр, в конторе нотариуса Марти, долгое время находился подлинник брачного контракта Робера дез Армуаза и Жанны Девственницы Франции. Уже в XVIII в. достопочтенный отец Вигье засвидетельствовал, что держал его в своих руках, находясь в семейном архиве дез Армуазов, сеньоров де Жольни («Галантный Меркурий»). Брат отца Вигье подтвердил это обстоятельство в письме, направленном герцогу де Грамону. «В более недавнее время Альбер Байе, профессор в Эколь де От Этюд, в 1920 году, когда в Риме было вынесено решение о причислении Жанны к лику святых, созвал группу журналистов, чтобы поведать им о сделанном им открытии. В 1907 году во Френ-ан-Вуавр он держал в руках брачный контракт Робера дез Армуаза и Жанны Девственницы Франции, отметив при этом, что ее подпись была совершенно такой, как та, что находится на письме Жанны жителям Реймса, датированном 16 марта 1430 года… На смертном одре он подтвердил это обстоятельство журналисту Иву Лавоке … Существование этого брачного контракта засвидетельствовали и другие, и в том числе председатель совета министров Эдуард Эрио, … так же граф Гобер де Лабессьер, … пребывавший от этого открытия в потрясении до самых последних мгновений своей жизни» (см.: Р. Амбелен, с. 194–195).
К глубокому прискорбию приходится констатировать тот факт, что все нотариальные архивы Френ-ан-Вуавр исчезли в период с1914 г. по 1918 г. то ли в результате полного разрушения этой деревни во время артобстрелов, то ли по какой еще причине … Тем не менее, о вышеупомянутом браке свидетельствует и другой текст того времени. Это знакомая уже нам «Мецкая летопись»:
«И там был заключен брак между Мессиром Робером дез Армуазом, рыцарем, и упомянутой Жанной Девственницей (!), а затем уехал названный господин дез Армуаз с женой своей Девственницей (!) на проживание в Мец…»
Вышеперечисленные документы — одно из важнейших доказательств тождества между Жанной Орлеанской Девственницей и Жанной Дамой дез Армуаз. В документах того времени только наша героиня именуется Девственницей да еще с большой буквы. И нет ничего удивительного в том, что определение «Орлеанская» заменяется на «Девственницу Франции», ведь она столько сделала для Родины и она — сестра Карла VII, ставшего королем и к тому моменту единственным правителем страны. Ни за какими другими Жаннами прозвание «Девственница» не закреплялось ни документами, ни устной традицией. Кстати, в гербовнике Карла Смелого (сына Филиппа Доброго, герцога Бургундского), где помещены гербы семей, породненных с герцогами Бургундскими, гербы главных суверенов Европы, гербы знатных вельмож, числящих свой род от французской королевской династии, на 203 листе этой рукописи помещены гербы 6 главных баронов (пэров) Франции. Во главе этого листа, на почетном месте, первым — находится герб, которым Карл VII наделил Жанну Орлеанскую Девственницу, с подписью: «Девственница Франции». Этот гербовник находится в Национальной библиотеке, в отделе рукописей, под шифром N. А. Т. 4381. Можно даже проследить изменение именования Жанны с течением времени и в соответствии с ее заслугами. Сначала она просто Девственница, потом Орлеанская Девственница, а после освобождения — Девственница Франции. И в дальнейшем во всех документах именуется уже так и никак иначе.
Если для кого-то приведенные материалы не выглядят как серьезные доказательства, то для автора данной статьи они — весомое свидетельство в пользу тождества между Орлеанской Девственницей и Жанной Дамой дез Армуаз Девственницей Франции. Косвенно это тождество подтверждает и дальнейшая судьба Дамы дез Армуаз.
Итак, Жанна вышла замуж за господина дез Армуаза в ноябре 1436 года и уехала с ним в Мец. И почти сразу же рассталась с мужем. Супружеские отношения их были невозможны, а человеческие, дружеские — видимо, не сложились. Жена отправилась в поход, а муж ушел в монастырь. Эта супружеская чета не оставила, да и не могла оставить потомков.