На следующий день, 6 мая, боевые действия продолжились. На другой стороне Луары были взяты форты Сен-Жан-ле-Блан, и Августинцев. Первую Бастилию англичане оставили без боя, вторую удалось взять только после длительного штурма, во время которого Жанна была легко ранена в ногу.
Вечером состоялось совещание, на котором часть капитанов настаивала на переходе к пассивным действиям, учитывая успехи предыдущих дней и достаточное количество продовольствия. Однако Жанне, которую поддержали Ла Ир, Ксентрайль и некоторые другие наиболее храбрые капитаны, удалось переубедить Совет.
На следующее утро, 7 мая 1429 года начался один из самых знаменитых эпизодов войны — штурм Турели.
Жанна как обычно сражалась впереди — закидывала вязанками ров, всячески подбадривала нападающих.
Французы атаковали с неимоверной отвагой и энергией, по словам современника «они сражались так, как будто считали себя бессмертными».
Но и английский гарнизон состоял из отборных солдат, ветеранов войны под командованием храброго капитана Вильяма Гласдейла («Класидас»), крепость была мощным укреплением, подступы защищены баррикадами и рвами.
После полудня натиск заметно ослабел. Солдаты устали, потеряли многих своих товарищей, и уже с меньшей энергией шли в атаку. Тогда Жанна схватила лестницу, приставила ее к стене и с криком: «Кто любит меня, за мной!» — начала подыматься к гребню укрепления. Она преодолела несколько ступеней, как вдруг зашаталась и упала в ров. Стрела из арбалета вонзилась ей в правую ключицу.
Восторженный рев англичан заглушил крики ужаса французских солдат. Жанну подняли и вынесли с поля боя. Дальнейшее описание событий отличается у различных очевидцев.
Одни утверждают, что Жанна сама вырвала стрелу из раны, после чего вновь вернулась к штурму, другие приводят иную версию. Из показаний Дюнуа, Орлеанского Бастарда:
«Жанна была там ранена стрелой, которая проникла через доспехи между шеей и плечом; но она продолжала тем не менее бороться, не обращая внимания на рану.
Нападение продолжалось повсюду, с утра до 8 часов вечера, без большого успеха для нас: по каковой причине я беспокоился, и решил, что армия должна удалиться в город. Дева тогда прибыла ко мне, прося меня подождать еще немного дольше. Вслед за этим она оставила ее лошадь, и отойдя к винограднику, в полном одиночестве молилась около получаса; после чего вернувшись и взяв свое знамя обеими руками, она заняла место на краю траншеи. При виде нее англичане дрогнули, и были охвачены внезапным испугом; наших людей, напротив, обуяла храбрость и они начали атаковать и нападать на Бульвар, не встречая особого сопротивления. Таким образом был взят означенный Бульвар и англичане там бывшие обращены в бегство: все они были убиты, среди них Класидас и другие главные английские капитаны крепости, которые, думая спастись в Башне Моста, упали в реку, где и утонули. Этот Класидас был тем, кто говорил о Деве с самым большим презрением и оскорблением.»
Де Конт, паж: «Отряды короля оставались там с утра до ночи, и Жанна была ранена: было необходимо снять ее броню, чтобы обработать рану; но едва это было сделано, как она вооружила себя заново и пошла, чтобы воссоединиться с ее последователями при нападении и штурме, которое продолжилось с утра без передышки. И когда Бульвар был взят, Жанна все еще продолжала нападение с ее людьми, призывая их иметь храбрость в сердце, и не удаляться, потому что форт очень скоро будет их. «Когда», она сказала им, " Вы увидите, что ветер ведет знамя к форту, он станет ваш! " Но вечер надвигался, и ее последователи, видя, что всё бесполезно, отчаялись в успехе; все же Жанна упорствовала, уверяя их, что они возьмут форт в тот день.
Тогда они приготовились сделать последнюю попытку; и когда англичане увидели это, они не сделали никакого сопротивления, но были охвачены паникой, и почти все были утоплены; и при этом они даже не защищались в течение этого штурма.»
Отец Паскераль, исповедник: «Нападение продолжалось с утра до заката без перерыва. При этом штурме, после обеда, Жанна, как она и предсказала, была поражена стрелой выше груди. Когда она почувствовала себя раненный, то испугалась, и горько заплакала; но она была вскоре утешена, как сама говорила… оливковое масло и жир были применены к ране. После лечения, она исповедовалась мне, плача и глубоко переживая.
После того она возвратилась со всей поспешностью к нападению, крича: " Класидас! Класидас! подчинись, подчинись Королю Небес! Вы назвали меня, шлюхой, но я имею большую жалость к вашей душе, и к вашим людям.
" В это мгновение Класидас, полностью вооруженный с головы до пят, упал в Луару, где и был утоплен. Жанна, тронутая такой его смертью, начала оплакивать душу Класидаса, и всех других, кто, в большом числе утонули, в то же самое время, что и он. В этот день, все англичане, что находились с этой стороны моста, были пленены и убиты.»
Поздно вечером войска вернулись в город через южные ворота, и «одному богу известно, — писал современник — с какой радостью встретили ее и людей ее отряда».
На следующий день, 8 мая, англичане рано утром покинули свои укрепления и построились в боевой порядок, по обычаю укрепив фронт кольями.
По свидетельству очевидцев, среди французов разгорелся нешуточный спор, стоит ли атаковать врага.
Возбужденные успехами молодые рыцари жаждали боя, и безусловно, поддержи их Жанна, сражение бы произошло. Однако ей хватило благоразумия убедить капитанов отказаться от боя. Простояв несколько часов, английские войска, оставив продовольствие, артиллерию и раненых отступили к Менгу. Укрепления англичан были тут же разграблены и уничтожены, горожане устроили праздничные шествия и многочисленные богослужения.
9 мая Жанна отбыла в Тур, на встречу с Карлом, «но сначала простилась с означенными Орлеанцами, кои все плакали от радости, и премного благодарили ее со смирением, и предлагали ей любое своё добро". 10–12 мая Жанна встретилась там с королем, откуда они отбыли в Лош (по некоторым данным Жанна встретилась с королем только здесь).
Как вспоминал казначей Императора Сигизмунда, присутствовавший там:
«… Тогда молодая девочка склонила голову перед Королем так низко, как только смогла, и король немедленно поднял ее снова; и можно было бы думать, что он поцелует ее от радости, которая его переполняет».
Тем временем(13 мая) в Лош прибыли и капитаны Ксентрайль, Дюнуа и Сен-Север, которые безуспешно пытались взять Жаржо малыми силами. Жанна настаивала на продолжении компании, пытаясь вместе с капитанами расшевелить Карла, и не теряя времени освободить долину Луары. Дюнуа:
«После освобождения Орлеана, Дева, со мной лично и другими капитанами, пошла, чтобы встретится с королем в Замке Лош, прося его напасть немедленно на города и лагеря на Луаре, чтобы делать его коронацию в Реймсе более свободной и уверенной. Об этом она молила Короля часто, убеждая поспешить, без всякой дальнейшей задержки…
В Лоше, после снятия осады Орлеана, я помню что, однажды, король находился в его личном кабинете с сиром Кристофом Аркуром, епископом Шартра, его исповедником, и сиром де Триве, ранее канцлером Франции.
Жанна и я пошли, чтобы искать его. Перед входом, она стучала в дверь; как только она вступила, она стала на колени перед Королем, и, охватывая его колени, сказал такие слова: «Благородный Дофин! не держите больше эти многие и длинные совещания, но прибудьте быстро в Реймс, чтобы взять корону, которой Вы являетесь достойным! " «Это ваш совет, кто именно сказал вам это?» — спросил Аркур. «Да,» она ответила, «и мои голоса побуждают к этому больше всего.» «Разве Вы не будете говорить, здесь, в присутствии Короля,» добавил Епископ, ", какова природа этих голосов, которые вам являются, которые таким образом говорят с Вами?". «Я думаю, что я понимаю», — ответила она краснея, — " что именно вы хотите знать; и я скажу вам охотно.» — Тогда король сказал: «Жанна, вы ответите, в присутствии людей, которые слушают нас, о том что спросили вас? "