Около полудня Жанна вернулась домой и прилегла отдохнуть. Внезапно раздавшиеся звуки набата и громкие крики разбудили ее. Она вскочила и подбежала к окну: по улице в сторону Бургундских ворот бежали люди. Выяснилось, что на холме Сен-Лу идет бой: французский отряд напал на укрепление, но англичане оказывают ожесточенное сопротивление.
Жанна выбежала на улицу, где уже ее ждал оседланный конь. Не успели окружающие опомниться, как она уже мчалась к Бургундским воротам. Навстречу несли {140} раненых. Жанна придержала коня и, наклонившись к одному из них, заглянула в лицо. Потом сказала нагнавшему ее д'Олону, что волосы встают дыбом, когда она видит, как льется французская кровь (D, I, 479).
После трехчасового штурма бастилия Сен-Лу была взята. Англичане потеряли убитыми более ста человек. Победители сожгли укрепление и вернулись в город, ведя с собой сорок пленников.
Взятие Сен-Лу было крупным успехом. Теперь к востоку от города на правом берегу у неприятеля не осталось ни одного опорного пункта, и французы получили возможность подготовиться к атаке на форт Турель, так как англичане уже не могли помешать им переправиться на левый берег со стороны Бургундских ворот. Это была первая победа французов за долгие месяцы осады, после многих неудач и поражений. Вместе с тем сражение на холме было первой битвой, в которой участвовала Жанна, и нетрудно представить себе, как воспряли духом орлеанцы и с каким воодушевлением приветствовали они юную победительницу.
Вечером 5 мая французские командиры собрались на военный совет. На нем присутствовали все военачальники. Но Жанну на совет не пригласили. За ней послали уже после того, как выработали план действий. Ей было сказано, что совет решил произвести назавтра атаку правобережного английского лагеря Сен-Лорен, который находился против западных ворот. Это была правда, но не вся. На самом деле штурм Сен-Лорена был задуман как отвлекающая операция. Предполагалось, что, пока часть солдат будет штурмовать лагерь, остальные переправятся через Луару и нападут на Турель — ключевую позицию осаждающих.
Жанне ни слова не сказали о штурме Турели, но она сразу заподозрила, что от нее что-то скрывают. Здравый смысл подсказывал ей, что, если даже атака правобережного лагеря окажется успешной, это не приведет к снятию осады; пока неприятель владеет Турелью, он является хозяином положения.
Далее произошла сцена, о которой рассказывает лишь один источник, но в данном случае надежный, — официальная хроника королевского историографа Ж. Шартье: «Выслушав это, Жанна ответила: „Скажите мне, что вы решили. Я умею хранить и более важные секреты". {141} Говоря это, она ходила по комнате взад и вперед, не присаживаясь. И тогда Орлеанский батард сказал ей следующее: „Не сердитесь, Жанна, невозможно сказать все сразу. Мы действительно так решили. Но если [англичане] с левого берега придут на помощь гарнизону бастилии Сен-Лорен и другим бастилиям на этой стороне, мы переправимся на левый берег и нападем на тех, кто там остался. Это решение кажется нам разумным". Жанна-Дева ответила, что она вполне удовлетворена и что этот план кажется ей вполне разумным» (Q, IV, 57). Она и в самом деле была довольна, так как узнала все, что хотела, и теперь ей было ясно, что нужно делать.
Утром 6 мая Жанна высадилась на левый берег одной из первых. Пока солдаты в поисках добычи обшаривали покинутый пост Сен-Жан-Ле-Блан, девушка повела своих людей на приступ укрепления Огюстен, прикрывавшего подступы к Турели. Первая попытка была неудачной. Нападающих было слишком мало, и англичане оттеснили их почти к самой реке. Жанна и Ла Гир со своими людьми прикрывали отход. И вдруг, когда гибель отряда казалась неминуемой, Жанна обернулась в сторону преследователей и ровным мерным шагом с развернутым знаменем двинулась им навстречу. Англичане опешили. Они растерялись на какие-то минуты, но то были решающие минуты. В этот момент на помощь подоспели отряды маршала Рэ, и англичане отступили.
Преследуя врага, французы ворвались на земляной вал. Жанна укрепила на насыпи свое знамя, к которому устремились бойцы. В проходах между рвами завязался рукопашный бой. Но англичане не смогли противостоять натиску атакующих, и французы овладели укреплением.
Теперь предстояло самое трудное — взятие Турели. Штурм форта был назначен на следующий день. Оставив в захваченном укреплении отряд, французы вернулись в Орлеан.
Утром 7 мая французское войско пошло на штурм Турели. Сражение за Турель длилось весь день. Форт обороняли лучшие английские солдаты, которыми командовал опытный Гласдель. Главный удар французы наносили против высокой баррикады, защищавшей форт со стороны предместья Портеро. Жанна шла впереди штурмующих. Французы уже несколько раз достигали самого подножья баррикады, но взобраться на нее не могли. {142}
После полудня натиск заметно ослабел. Солдаты устали, потеряли многих своих товарищей, уже с меньшей энергией подымались они для атаки на казавшуюся неприступной баррикаду. Тогда Жанна схватила лестницу, приставила ее к стене и с криком: «Кто любит меня, за мной!» — начала подыматься к гребню укрепления. Она преодолела несколько ступеней, как вдруг зашаталась и упала в ров. Стрела из арбалета вонзилась ей в правую ключицу.
Ее подняли, отнесли в сторону и положили на траву. Она приказала снять с себя панцирь и вытащила из тела стальной наконечник стрелы. К ране приложили тряпку, пропитанную жиром, вскоре девушка снова была на ногах.
Возобновившийся штурм не дал никакого результата. Французские военачальники поговаривали о том, чтобы отложить сражение на завтра. Дюнуа уже приказал было трубить отбой, и Жанна с трудом уговорила его подождать немного. «Не отступайте, — сказала она, — вы очень скоро возьмете крепость, не сомневайтесь в этом. Пусть люди немного отдохнут, поедят и попьют. Англичане не сильнее вас» (Q, IV, 160).
После короткого отдыха солдаты выстроились для решающего штурма. «Идите смело, — сказала Жанна. — У англичан нет больше сил защищаться. Мы возьмем укрепление и башни!» И первая бросилась к баррикаде, увлекая за собой остальных. У подножья укрепления взвился хорошо известный всем штандарт: его доставил туда солдат Баск. Французы ворвались на баррикаду. Одновременно другой отряд пошел в атаку со стороны моста. Через разрушенный пролет было переброшено несколько бревен, и по ним устремились солдаты.
Англичане побежали. Они толпились на узком подъемном мосту, соединяющем форт с берегом. Тогда французы подожгли заранее припасенную барку, которую нагрузили смолой, паклей, хворостом, оливковым маслом и другими горючими материалами, и пустили ее по течению. Огромный пылающий «снаряд» ударился о деревянный настил и поджег его. Огонь перекинулся на форт, запылали балки и стропила. Когда по настилу проходила последняя группа англичан с Гласделем во главе, мост рухнул, и все находившиеся на нем оказались на дне Луары. {143}
В шесть часов вечера остатки гарнизона Турели прекратили сопротивление. Спустя еще три часа Жанна первая проехала по только что восстановленному мосту и вошла в Орлеан через южные ворота.
А назавтра, в воскресенье 8 мая, английские военачальники Суффолк и Талбот увели своих людей из-под стен города.
За снятием осады с Орлеана последовало несколько блестящих побед, завершивших разгром англичан в долине Луары. 11 июня семитысячное французское войско вышло из Орлеана и направилось к крепости Жаржо, где находилась часть английской армии. На следующий день город был взят штурмом. Под Жаржо французы захватили в плен многих англичан, в том числе графа Суффолка и его брата Джона Пуля. Другой английский отряд, ушедший из-под Орлеана, укрылся в стенах Менга и Божанси; им командовали Талбот и Фастолф. Французы 15 июня овладели Менгом, а 17 июня они появились у Божанси, и в тот же день гарнизон крепости капитулировал. Назавтра войска сошлись для битвы у деревни Пате. {144}
До сих пор французы выбивали англичан из укреплений, теперь же им предстояло встретиться с ними в открытом поле. Англичане, получившие незадолго до этого подкрепления, были еще очень сильны, и многие французские военачальники сомневались в исходе сражения. Вот какой разговор состоялся между Жанной и главнокомандующим французской армией герцогом Алаисон-ским: «Будем ли мы сражаться, Жанна?» — «Есть ли у вас добрые шпоры»? — «Чтобы удирать?» — «Пет, чтобы преследовать! Побегут англичане, и вы должны будете крепко пришпорить вашего коня, чтобы догнать их» (D, 1,322).