Задачей Жанны было отрезать барбакан от основной части крепости, а затем захватить его.
И чтобы отрезать сообщение барбакана с крепостью нужны были эти плоты, управляемые отчаянными храбрецами, укрывшимися в деревянных кабинках.
Один из плотов быстро потерял управление, так как некий английский лучник сумел достать управляющего движением храбреца, но зато остальные три достигли пространства под мостом и бросили якоря, зацепив их за опоры.
Далее они подожгли ветошь, пропитанную селитрой и серой, а затем попрыгали в реку.
Англичане даже не успели ничего предпринять, как бочки с нефтью, заполненные наполовину, загорелись и зачадили смрадным жирным дымом.
Пламя взметнулось очень высоко, начав облизывать деревянные опоры моста. Солдаты противника лили вниз воду, но расположение плотов было для них не очень удачным да и нефть водой не потушить.
Они обливали сам мост, чтобы не дать ему загореться, но это было бесполезно.
Спустя час мост уже был непригоден для перемещения, а спустя ещё полчаса частично рухнул в реку.
Барбакан был отрезан от крепости и практически сразу начался его штурм.
Горожане, под прикрытием солдат с большими щитами, потащили заранее сколоченный настил, с помощью которого в течение пяти минут восстановили мост через Луару.
По мосту помчались уже готовые к бою штурмовые группы, оснащённые лестницами особой конструкции, осадными павезами и тяжёлой бронёй.
Англичане на барбакане отчаянно сопротивлялись, стреляли из всего, что у них есть, но штурм был организован на достойном уровне, ведь Жанна распределила роли каждому участнику и солдаты действовали по заранее утверждённому плану.
Жанна смотрела на штурм с моста, отправляя посыльных для корректировки порядка действий и наиболее оптимального распределения штурмующих.
Штурмовые лестницы были оборудованы металлическим крюком, который в большинстве случаев надёжно закреплял их на стенах и препятствовал отталкиванию. Такое небольшое новшество, стоившее не слишком дорого, а эффективности штурма повысилась в разы, ведь палки-отталкивалки англичан были бесполезны против таких лестниц, которые сначала нужно как-то отцепить от стены, а уже потом отталкивать.
В течение часа была взята южная стена барбакана Турели, а спустя два часа над ним поднялся французский флаг.
— Готовьте таран! — приказала громко Жанна.
Таран поехал по настилу через Луару.
Это было чудо инженерной мысли, сконструированное из толстых брёвен, которые снаружи покрыли сырыми шкурами, обильно смазанными мокрой глиной с берега реки.
В таране было сорок посадочных мест, причём есть даже артиллеристы, которые ждут своего часа на втором этаже, вместе с двумя небольшими бомбардами.
Головка тарана была изготовлена из бронзы, которую получили переплавив брак орлеанского пушечного двора.
Барбакан был захвачен, поэтому таран беспрепятственно объехал его и остановился у рва Турели.
Тут в дело вновь вступили сапёры из горожан, которые, под прикрытием трёх сотен стрелков и осадных павез, притаранили фашины, засыпали ими ров под подъёмным мостом, после чего наладили качественный настил из обмазанных глиной брёвен.
Таран тронулся вперёд и упёрся в подъёмный мост.
Англичане не смотрели на это безучастно, наоборот, пытались всячески воспрепятствовать штурму, лили кипяток с дерьмом, бросали керамические сосуды с нефтью и факелы, то есть извращались в рамках имеющихся возможностей, но тарану было всё нипочём. Шкуры в большинстве случаев не загорались, а каким-то образом загоревшиеся быстро тухли, так как влага из глины — не самая лучшая среда для пламени.
С характерным, практически колокольным, звоном сферическая головка тарана врезалась в подъёмный мост. Жанна пристально наблюдала за ходом преодоления препятствия, думая в этот момент о втором отряде.
Второй отряд ещё даже не вышел на стартовую позицию, чтобы не привлекать внимания англичан раньше времени.
На мосту демонстративно собрали многочисленную якобы штурмующую группу из вооружённых горожан, задача которых заключалась в создании видимости основного направления штурма, тогда как основные штурмовики нападут с севера.
Такой концепт многостороннего штурма в текущие времена применялся, но очень редко, так как с момента вступления в бой контроль над войском автоматически терялся и действовали исключительно полевые командиры на местах, а аристократы очень не любят терять контроль, поэтому предпочитают держать все силы в поле прямой видимости.