В разгар насиживания яиц гнездовая колония фламинго — ни с чем не сравнимое зрелище. Кажется, что по мановению палочки волшебника среди безбрежной голубой глади громадного соленого озера расцвел гигантский розовый цветок, но только этот цветок живой. Он беспрерывно колышется, от него несется гоготание, которое не смолкает ни днем, ни, ночью (Хроков, Андрусенко, 1979).
Каким образом самые длинноногие в мире птицы ухитряются сидеть на своих столбообразных гнездах, насиживая кладку яиц? Первым на этот вопрос ответил крупный английский мореплаватель XVII–XVIII вв. Уильям Дампир[12], который побывал в Америке более 300 лет тому назад и посетил там ряд островов Карибского моря, где и видел множество фламинго. Многие из описаний Дампира этих птиц весьма точны для своего времени, но, увы, не во всем. Вот что писал Дампир в своей книге «Новое путешествие вокруг света», изданной в Лондоне в 1697 г.: «Фламинго, когда несутся или высиживают яйца, не садятся в гнездо, а стоят вплотную к нему, уперев ноги в землю и закрывая лоток гнезда своим брюшком. Это потому, что у них длинные ноги и им было бы неудобно поджимать их под себя, сидя в гнезде». Это наблюдение, получившее название «дампиров миф», два века бытовало в научной литературе. Истина была установлена только в 80-х годах прошлого столетия, когда многие натуралисты занялись изучением жизни фламинго и установили, что в действительности фламинго в период насиживания яиц сидят в гнезде, поджав под себя ноги-ходули. Но в этом для фламинго есть и свои неудобства. Насиживающая птица, чтобы встать с гнезда, вынуждена вести себя весьма потешно. Сначала она вытягивает, сколько возможно, шею, а потом, наклонив голову, упирается в грунт клювом. Лишь после этого ей удается расправить свои непомерно длинные ноги и сойти с гнезда.
Наконец-то минул такой тяжелый для супружеской пары фламинго месяц, и вот (на оз. Тенгиз это происходит в июне) из яиц один за другим начинают вылупляться забавные птенцы-пуховички. В начале своего жизненного пути они совершенно беспомощны, мокрые, о тонкими слабенькими ножками, но уже зрячие. На родителей они пока не похожи: все в белом густом пушке, ножки тоже не розовые, а черноватые, не изогнут у них и клюв. И это, конечно, неспроста. Таким прямым коротким клювом удобнее получать пищу из кривых, словно кочерга, родительских клювов.
В Восточной Африке орнитологи внимательно наблюдали за поведением обыкновенного фламинго в гнездовый период. Им удалось подсмотреть интересный факт. Взрослый фламинго ко времени вылупления птенцов опускает голову как можно ближе к яйцам, непрерывно издавая необычные высокие трубные звуки. Ученые предположили, что смысл такого поведения в том, что птенец еще в яйце должен запомнить голос своих родителей. Тогда он будет способен потом находить их среди тысяч других взрослых фламинго (Brown, Powell-Cotton, Нороraft, 1973). К настоящему времени выяснено, что у эмбрионов выводковых птиц, а не только у фламинго, создается условный рефлекс на голос родителей и после появления на свет птенец уже различает их по голосам. Это явление установлено для гусей, чистиковых и некоторых других птиц.
Таким образом, у птиц воспитание птенца начинается еще в яйце. Например, услышав крик тревоги своего родителя, птенец немедленно реагирует (так, сильно насиженные яйца африканского страуса «оживают» и начинают катиться в сторону). С птенцами кайр, выведенными в инкубаторе, производился следующий опыт. Им ив нескольких точек демонстрировали крики взрослых кайр. Птенцы каждый раз направлялись к ближайшему источнику звука, т. е. у них была врожденная реакция на крик своего вида птиц. Если же за несколько дней до вылупления из яйца птенцу давали прослушать крик лишь одной птицы, то после вылупления он стремился среди многоголосого хора отыскать уже знакомый ему источник звука и направлялся к нему, не обращай внимания на крики других кайр (Владышевский, 1982).
Явление эмбрионального обучения представляет большой интерес для птицеводства. Практически очень важно, чтобы цыплята, утята, индюшата появлялись на свет одновременно. Орнитологи обратили внимание, что в последние два дня перед вылуплением птенцов из яиц куры, утки, перепелки и некоторые другие птицы издают щелкающие звуки, словно подают команду птенцам поторопиться. Эти шумы, названные сенсорной стимуляцией эмбрионов, записали на магнитофон, усилили и воспроизвели в инкубаторе. Результаты полностью оправдали надежды: отдельные птенцы вылупились даже на день раньше срока (Левитина, 1985).
Около двух недель птенцы кормятся «птичьим молоком» родителей (см. ниже). После того как клюв птенцов начинает изгибаться, они начинают кормиться и сами, но родители еще долго их прикармливают.
Больше двух месяцев пара фламинго усердно кормит своих малышей. За этот срок с птенцами происходит метаморфоза. Они в десятидневном возрасте успевают сменить свой пушистый наряд на светло-серый, а к четырнадцатому дню — на серый. Такая разница в окраске оперения птенцов и взрослых птиц, конечно, не случайна. Беззащитные птенцы не должны сразу бросаться в глаза. Окраска у них покровительственная, маскировочная.
В окончательный свой наряд фламинго одеваются только на третьем году жизни. Это происходит, вероятнее всего, с наступлением половой зрелости. Но тут не все еще ясно. По другим данным, фламинго могут приступить к размножению лишь на пятый-шестой год.
Птенцы способны уже немного летать с 55–62-го дня Жизни. Теперь и клюв у них изменяет форму, он уже изогнут в середине под тупым углом книзу, т. е. внешне выглядит так же, как и у взрослых фламинго. Несмотря на это, кормиться сами птенцы все же еще не могут, так как клюв их только внешне похож на взрослый, а в действительности он еще недоразвит: цедильное приспособление — пластинки, зубчики и чувствительные нервные окончания сформировались еще далеко не полностью. Вот поэтому-то и приходится родителям подкармливать своих недорослей.
Зато растут они очень быстро. Через два-три дня после вылупления малыши уже способны покинуть свою земляную колыбельку. Спасаясь от палящей жары, которая накаляет и само гнездо, и песок вокруг него, они уходят на берег острова к прохладной воде.
Н. Андрусенко (1984, с. 98) в Кургальджинском заповеднике на оз. Тенгиз наблюдал удивительное поведение взрослых фламинго, которые самоотверженно спасали своих птенцов-пуховичков от неминуемой гибели во время грозы с крупным градом. Вот что он пишет: «Фламинго встревожены, они ждут грозы. Еще засветло взрослые птицы согнали пуховиков в центральную наиболее возвышенную часть острова и окружили. Постепенно кольцо делалось все уже и уже и, наконец, сомкнулось.
Время тянется медленно. Но вот вдали полыхнула зарница, затем другая, донеслись глухие раскаты грома. Гроза приближалась. Вскоре яркая вспышка молнии осветила остров и лиловые рваные края туч, мощный раскат грома потряс небо и землю. Налетел шквалистый ветер, и в ту же секунду на остров обрушился сокрушительный ливень с крупным градом. Ливень облаком охватил стаю и понесся дальше. В водяном тумане силуэты птиц выросли, вытянулись, стали призрачными тенями. Озеро недавно такое спокойное и ласковое, теперь превратилось в разъяренного зверя. Огромные мутные водяные валы дыбились, катились и обрушивались с неистовой силой на маленький песчаный остров.
Первый же сильный порыв ветра заставил фламинго сбиться в плотный табун и развернуться ему навстречу. Когда начался ливень с градом, птицы легли, вытянув шеи. Около семи минут несколько тысяч фламинго неподвижно лежали на песке и прикрывали птенцов… Гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Словно обессиленный, притих Тенгиз. Фламинго медленно вставали, упираясь клювами в песок, и сильными взмахами крыльев стряхивали с себя воду, а в ногах у них деловито копошились светлые пуховые шарики».
12
Его деятельность способствовала созданию Британской империи, захвату Англией многочисленных колоний