На берегах озер преобладают степные и полупустынные растения: солянки и полыни, а также кустарники: селитрянка, таволга, бобовник и шиповник.
Вокруг озер совершенно нет леса. Рек, заслуживающих упоминания, всего лишь три: Нура, Кон и Куланутпес. Они типично равнинные, питаются только талыми водами весной в период бурного паводка с расходом всего до 90 % годового стока. Реки Кон и Куланутпес летом пересыхают; теперь эти реки перекрыты глухими плотинами для нужд сельского хозяйства и животноводства и вода из них попадает в озеро в основном только в многоводные годы, когда ее бывает так много, что она обтекает плотины или даже прорывает многие из них.
В связи с этим, чтобы создать для фламинго наиболее благоприятные условия для гнездования, разработаны меры по поддержанию уровня воды в оз. Тенгиз. Намечено, в частности, в наиболее засушливые годы пополнять водные запасы в озере за счет р. Иртыш[10]. Хотя эта крупная многоводная река и протекает далеко от озера, в 500 км северо-восточнее, но в последние годы вступил в строй канал Иртыш — Караганда и построено крупное водохранилище на р. Нуре. Таким образом, воды Иртыша вплотную приблизились к территории Кургальджинского заповедника.
Через озера заповедника проходит массовый пролет наших околоводных птиц, зимующих далеко на юге: в Индии, Пакистане, Иране, в Северной Африке, на Каспийском море и юге Европы. Сюда же собираются на линьку околоводные птицы из Центрального и Северного Казахстана, Западной и Восточной Сибири. Поэтому неудивительно, что в заповеднике можно встретить массу всевозможных птиц. Кроме фламинго, здесь имеется еще 27 видов уток, гусей и лебедей, более 30 видов куликов и ряд других птиц. Для этих пернатых озера Кургальджинского заповедника служат кратковременным местом отдыха. Здесь они отдыхают и набираются сил перед дальней дорогой на южные зимовки.
Заповедник включен в списки угодий, имеющих международное значение, как одно из главных мест обитания околоводных птиц. Именно на оз. Тенгиз в 1958–1959 гг. впервые в нашей стране было проведено научное обследование жилых гнездовых колоний фламинго. Их проводили сотрудники Института зоологии Академии наук Казахской ССР. Наряду с изучением видового состава, характера размещения и численности колониально гнездящихся на озере других околоводных птиц была подробно обследована и описана гнездовая колония фламинго, расположенная на небольшом низменном острове Рысаков. В 1958 г. здесь было около 24 тыс. гнезд, к моменту осмотра из них с кладкой яиц оказалось не более 8 тыс. (Долгушин, 1960). Кроме этой колонии, по характеру кормовых перелетов фламинго удалось установить, что еще одна небольшая гнездовая колония находится в северо-западной части озера. На следующий год в мае на том же острове было уже 15–18 тыс. жилых гнезд (Чекменев, 1964).
На оз. Тенгиз, по сообщениям ряда наблюдателей, отмечалось регулярное гнездование фламинго. В 1962 г. гнезда были обнаружены в устье р. Куланутпес. Птенцов фламинго обнаружили на озере и в 1965 г. В 1966 г. снова была найдена гнездовая колония, на этот раз в северо-восточной части основного плеса на о-ве Чаячьем, там оказалось 2,5–2,7 тыс. гнезд.
Орнитологи Кургальджинского заповедника систематически изучают гнездовые колонии и особенности жизни фламинго на оз. Тенгиз. Эти самые северные в мире гнездовья фламинго представляют большой научный интерес для орнитологов всего мира.
В 1969 г. фламинго заняли под гнездовую колонию песчаные острова Дальний и Колония, расположенные в восточной части озера. В августе, когда эти острова были осмотрены, разновозрастные птенцы серой и белой окраски держались по обоим островам, а гнезда (их было до 2 тыс.) находились только на о-ве Колония.
В 1970 г. гнезда находились и на том и на другом островах. Общее количество гнездящихся фламинго составляло около 8 тыс.
Гнездились фламинго и где-то у западного берега озера. Там при осмотре с самолета обнаружили до 500 еще не летающих птенцов.
На следующий год здесь была найдена колония краснокрылов. Она находилась не на острове, как в прошлые годы, а на обширном сыром солончаке западного берега. Гнезд здесь, уже покинутых птенцами, оказалось 1435.
В районе восточной части озера фламинго снова гнездились, но только на одном о-ве Дальнем — 7–8 тыс. птиц.
Выяснилось, что фламинго вынуждены в зависимости от уровня воды и разрушительного действия передвижек льда менять места своих гнездовий: острова и мели здесь периодически исчезают, а затем появляются вновь. Так, острова наносного типа Дальний и Колония ежегодно меняют свою форму и размеры. Остров Дальний то рос, то уменьшался (от 0,70 га в 1970 г., до 0,35 га в 1969 г., а затем снова до 0,65 га). Остров Колония имел площадь 0,54 га в 1969 г., через год в результате падения уровня воды увеличился до 0,8 га, а весной следующего 1971 г. исчез — был полностью разрушен передвижкой льдов. В 1972 г. ушел под воду о-в Дальний, так как уровень озера в этом году повысился на 0,5 м по сравнению с уровнем 1970 г. Площадь его значительно увеличилась в связи с затоплением солончаков восточного берега. В этом районе возникла целая система островов.
В. дальнейшем колонии фламинго наблюдались здесь регулярно. Наибольшее количество фламинго зафиксировано в 1979 г, — 50–55 тыс. Однако в 1981 г. они не гнездились здесь, переместившись на оз. Шалкартениз и сор Мертвый Култук.
Второй район гнездования фламинго в Казахстане — это оз. Шалкартениз и расположенные невдалеке от него более мелкие озера Ашитастысор и Жаман-Акколь, а также ряд соров. Они находятся в дельтовой части Тургайской ложбины, приблизительно в 450 км к юго-западу от оз. Тенгиз. Это один из самых малонаселенных районов Казахстана с преимущественно солонцеватыми почвами.
Громадный сор Шалкартениз расположен во впадине с пологими большей частью песчанистыми склонами. Площадь его около 1800–1850 км2, размеры примерно 74×43 км. В весеннее время, если годы оказываются многоводными, он наполняется водой впадающих в него рек Тургай и Иргиз и превращается в горько-соленое озеро с глубинами до 2–3 м.
Озера Центрального Казахстана особенно подвержены изменению климатических условий. В засушливые годы они обычно быстро пересыхают. На географических картах 60-х–70-х годов нашего века они обозначены только как соры или даже солончаки. Очередная фаза обводненности озер началась с 1970 г., когда ранний и обильный паводок после многоснежной зимы на реках Сары-Тургай, Тургай, Иргиз, Улы-Жиланшик стал наполнять мелкие прирусловые пресные озера. После повторения высоких паводков в 1971–1972 гг. значительно наполнилось и опреснилось оз. Жаман-Акколь, а также котловина Шалкартениза (Волков, 1977). О том, что фламинго были здесь обычны, стало известно еще в начале прошлого века. Об этом сообщал П. С. Паллас, а позже и другие исследователи, побывавшие в этом районе. Как уже упоминалось, первым из ученых обнаружил на оз. Шалкартениз гнездовую колонию фламинго П. П. Сушкин в 1898 г. Однако достоверные сведения о том, что фламинго здесь не исчезли, а продолжают гнездиться, были получены лишь через 60 лет А. М. Чельцовым-Бебутовым. Он же установил, что фламинго гнездятся и поблизости на оз. Жаман-Акколь.
Работая в составе комплексной Кустанайской экспедиции Московского университета, А. М. Чельцов-Бебутов поставил себе задачей исследовать места гнездовий фламинго в районе Тургийской ложбины. Исследования экспедиции проводились в течение трех лет — с 1955 по 1957 г.
В то время о том, где гнездятся наши фламинго, было еще мало что известно. А. М. Чельцов-Бебутов (1958, с. 98, 99) так описывает свою попытку добраться до колонии фламинго на оз. Жаман-Акколь: «Помимо направления полета стай фламинго, к попытке пересечения плёса нас побудил шедший от берега свежий след волка. Были все основания рассчитывать, что именно волчий след приведет к гнездовой колонии с нелетными еще птенцами фламинго. Однако под толстой соляной коркой здесь оказался черный сероводородный ил, доходивший до колен. По мере удаления от берега ил становился все более и более топким, при малейшей остановке ноги погружались в него глубже и глубже. Метров через пятьсот волчий след повернул под острым углом назад, к берегу. Мы пытались двигаться дальше, но тут внезапно появилось настойчивое желание прилечь отдохнуть, для борьбы с которым приходилось напрягать всю силу воли, хотя было совершенно очевидно, что мокрая соляная корка не выдержит тяжести лежащего человека. Бороться с использованием ружья в качестве дополнительной опоры было уже не под силу, оставалось следить, чтобы смешанный с рапой ил не попал на его металлические части. Продвинувшись в первоначально взятом направлении на 300–400 м дальше волка, на что ушло более часа, и не видя в бинокль ничего вокруг, кроме беспредельной, плывшей в мареве розовой соли, вынужден был повернуть обратно и автор этих строк…»